Нашей с Полиной дочери ничего не угрожало, и я мог заняться спасением Полины.

В тот момент, когда я уже срывал с вешалки куртку, чтобы выбраться из дома, на телефон упало сообщение. От Армана. Прочитал его, и ярость взметнулась во мне смерчем. Гнида! Паскуда продажная! А я ведь знал, что он не из добрых побуждений встречается с Полиной. Предупреждал ее! Она ничего не слушала, упрямица, не хотела верить, добрая душа, что все люди вокруг могут быть злыми и хотеть навредить.

Она и во мне видела свет, что давало надежду на то, что я ее верну, несмотря на наше прошлое. Но сперва нужно ее спасти, вытащить из грязных лап Армана. Пусть только попробует ее тронуть! Вырву руки с корнем!

Хорошо, что я не стал надеяться ни на охрану, ни на саму Полину, позаботился о том, чтобы на телефон Алиева установили маячок. Это было непросто сделать, но оно стоило того. Вот только не думал, что настанет тот час, когда это мне пригодится.

Я был ближе, чем охрана, поэтому первым обнаружил заброшенный хлипкий домишко, в котором Арман держал Полину и Диляру. В ее сообщение с просьбой о помощи мне верилось мало, но и это я не сбрасывал со счетов. Всё возможно. Вот только я плохо себе представлял, чтобы Диляра была непричастна к похищению Полины.

Сообщение пришло сразу за тем, которое послал Алиев, что походило на тщательно спланированный спектакль. Уверен, что Диляра не упустит случая навредить сопернице. Уж слишком сильно она ее ненавидела. Даже беременная готова была на всё, чтобы сжить ее со свету, а ведь у нее срок почти девять месяцев.

Я попытался отыскать в себе хоть каплю жалости к женщине в ее положении, но нашел лишь лютую, черную ненависть, сожаление, что связался с этой дрянью, и жалость к маленькому существу, которое даже не подозревало, какое чудовище его мать.

В окнах на первом этаже на удивление горел свет, хоть рядом я не заметил никаких опор ЛЭП. Видимо, Арман подготовился к похищению заранее и купил аккумулятор автономного питания. Гнусный гад. Я даже огляделся, чтобы присмотреть местечко, где закопаю его, как только прикончу, освободив Полину.

Но тут же себя одернул. Нельзя поддаваться агрессии.

Эта ситуация вдруг напомнила мне случившееся с моим братом. Когда-то он тоже оказался перед человеком, напавшим на невинную девушку. Но он не убил его, понимая, чем это грозит, и я тоже не испорчу наше с Полиной будущее, запятнав руки кровью. Но всё же пистолет я достал, чтобы хотя бы обезвредить Армана и держать его на мушке.

Предупредил своих людей, что пойду сперва один и чтобы они были наготове, и осторожно пошел к дому.

Прежде чем ворваться, я заглянул в окна, чтобы оценить обстановку, и вдруг увидел, что Арман держит в руках тяжелую палку, поднял ее, словно собирался ударить Полину, и я, недолго думая, вышиб входную дверь.

Сам не понял, как довольно быстро оказался позади Армана, выхватил палку и кинул ее прочь. Затем толкнул его вбок, а сам быстро глянул на связанную Полину, чей рот был заклеен скотчем, и зарычал, чувствуя накатившую на меня ярость. Мимолетом подметил, что Диляра стояла около стены, схватившись за живот, но до нее мне было мало дела.

Всё мое внимание следом захватил Арман, кинувшийся на меня с кулаками. Первый удар я пропустил, отчего получил в челюсть, после чего между нами завязалась драка. Я бил точно в цель, чтобы вывести его из строя, еле держался хладнокровно, помня про Полину, которая наверняка чувствовала себя беззащитной. Из-за меня.

Несмотря на собственные установки, я потерял контроль, навалился на Армана, превращая его лицо в кровавое месиво, и пришел в себя лишь, услышав женские стоны. Решил, что Полине плохо.