– Ты что-то в последнее время совсем кислый, – подметил как-то Дирк на обеденном перерыве. Мы сидели вдвоем в кафетерии.

– Не придумывай, – отрезал я. Даже друг заметил, что я не такой, как всегда, хотя мое лицо обычно не отражает никаких эмоций.

– Не хочу лезть не в свое дело, но ты странно себя ведешь. Гидо с Фабианом насилу помирились, а теперь вдруг ты стал подозрительным. Смотришь на Гидо как на врага народа. Он тебе что-то сделал? Мне всегда казалось, что наш ботан безобидней букашки, но мало ли… в тихом омуте иногда черти водятся.

От слов Дирка меня тряхнуло. Он прямо как пророк – глядит в корень. Только чего я, собственно, так взбесился из-за того, что Гидо подкатывает к профессорше? Мы же с Кассандрой не встречаемся, всего-то поцеловались по дури.

– Ничего подобного. Тебе показалось.

– Ага! Как же! Заливай! – фыркнул Дирк. – Ладно, не хочешь, не говори, партизань дальше, но прекрати нагнетать атмосферу, иначе скоро остальные заметят.

– О чем речь, ребята? – осведомился Фабиан бодрым голосом, подойдя к нам; он небрежно бросил рюкзак на пол и плюхнулся на свободный стул за нашим столиком.

Дирк сложил губы трубочкой.

– Да так, ни о чем… Как дела с подружкой?

Фаби моментально отвлекся и смущенно рассмеялся.

– Мы поговорили, и сейчас вроде все норм. Я слишком мнительный, ревную к каждому столбу. Естественно, что ей это не нравится.

– А по-моему, имеешь право, если она дает повод, – сорвалось с моих губ само собой.

Оба моих друга одновременно посмотрели в мою сторону. От Казановы, который чуть не каждый месяц меняет подружек, наверное, странно было слышать подобное, но я поздно спохватился. Скорее всего, они думали, что слово «ревность» мне незнакомо.

– Вот это ты выдал! – заявил Фаби и прыснул со всей мочи. – Ты, случаем, не втрескался, приятель?

Я еще больше помрачнел. Теперь даже Фабиан прощелкал, что я не в себе. Почему я не могу вести себя как раньше? Ничего не изменилось, всего лишь одно маленькое неудачное знакомство с профессором Грин, с которой я за последние две недели даже парой слов не обмолвился. Какого черта со мной происходит?!

– Нет! – буркнул я раздраженно.

Только я успел это сказать, на входе в кафетерий замаячил Гидо и, естественно, сразу присоединился к нам. Он подтянул к себе стул от соседнего столика и легко приземлился на него. Его обычно напряженное лицо было довольным. Гидо теперь постоянно пребывал в отличном настроении, и я прекрасно знал причину этих перемен.

– Ребята, я только что узнал обалденную новость! – начал он с ходу. – В следующем месяце я поеду на олимпиаду по английскому языку! Представляете? А профессор Грин будет помогать мне готовиться к ней!

– И чему ты больше радуешься? Олимпиаде или тому, что тебе привалило счастье тусоваться с профессоршей наедине? – уточнил Фаби.

– Кретин тупоголовый! – огрызнулся Гидо, обиженный тем, что его достижение не вызвало особого восторга.

– Поздравляю! – сказал Дирк спокойно. – Будем болеть за тебя и напьемся вдрабадан, когда привезешь с собой золотую медаль.

– Лучше бухнем, когда он трахнет госпожу Грин. Ставлю на то, что у него получится завоевать нашу Снежную королеву, – поправил Фабиан друга и загоготал во всю глотку, довольный своим остроумием, но словил за это подзатыльник от Гидо.

– Опять начинаешь! – гавкнул на него Дирк.

– Да ладно вам! Ясно же как день, что наш Гидо по уши влюблен в профессора Грин. Чего такого, если у них будет любовь? Она еще не старая, и, по-моему, они очень даже подходят друг другу.

Гидо зарделся и опустил голову от смущения, но слова Фабана в этот раз ему польстили, зато по мне резанули со страшной силой. Я резко вскочил на ноги так, что стул со скрипом отъехал назад. Все чуть не подпрыгнули от неожиданности и покосились на меня в недоумении.