– Ах Света, знали бы вы, что мне стоило обратиться к поварихе. С тех пор как я развёлся, она проходу не даёт мне. – Набивал себе цену Липикин.

– Бедненький. – Смеялась Света.

– Напрасно иронизируете. Мне это ещё аукнется. Видите нашу буфетчицу. Женщина в теле. Так вот, если сложить двух буфетчиц к ряду, это и будет повариха.

– Так вы у нас ходок. От этого наверно разошлись с женой?

– Понимаете Светлана, жизнь офицерской жены нелегка. Не каждая способна ……

– Извините. – Перебила его девушка: – Скажите, ваш орден за финскую…

– Испания.

– Тогда скажите, испанки они красивые?

– По мне красивей русских женщин нет.

– А вы что скажите Владимир Владимирович?

– Вы красивы спору нет… Далее многоточие, по Пушкину. – Так оценил старший лейтенант кокетство Светланы, – «Я ль красивей всех на свете?».

– Понятно. – Ответила студентка, поджав нижнюю губу: – Сказки любите.

– А если вообще Пушкина. – Ответил Владимир, смотря сквозь девушку.

– Знаете, а я Блока люблю. Товарищ майор, как вам Блок?

– Блок? Санитарный блок? – Девушка вспрыснула: – А Блок. Он кажется был немец. Я немцев не люблю ещё с Испании. Минуточку. – И майор спешно куда-то удалился.

– Он что сбежал? – Спросила Светлана, так как Владимир молчал.

– Не сожалейте, он сейчас вернётся. Я думаю сюрприз для вас готовит.

– Надеюсь не от поварихи.

– Думаю что нет. Скорее всего для вас, он клумбу оборвёт.

– Вот как. Мне кажется что ваш начальник слишком напористый. – Девушка достала из крохотного ридикюля губную помаду и подкрасила себе губы, глядя в зеркальце.

– Таких обычно женщины и любят.

– А вам откуда знать? – Большие серые глаза девушки, стали еще больше.

– О, сколько нам открытий чудных готовят просвещения дух и опыт, сын ошибок трудных, и гений парадоксов друг и случай, бог изобретатель. Опыт. Мне всё таки уже Двадцать восемь.

– Как поэтично…

Как вихрь ворвался с букетом цветов Липикин и вручив его девушке, выпалил:

– Это вам. Удивлены?

– Не то слово. Бедная клумба. Надеюсь вас никто не видел.

– Я тоже надеюсь. Что мне зачтётся. – Не моргая, Липикин смотрел в глаза девушке.

– Товарищ майор…

– Михаил. – Вставил Липикин.

– Михаил, вы решительный, способны на подвиг. – Светлана начала торжественно, а закончила чуть ли не бубня: – Таких как вы женщины любят. По версии нашего Пушкиниста.

– Какого Пушкиниста? – Не понял майор.

– Это камень в мой огород, товарищ майор. Светлана Сергеевна у нас Блочную поэзию любит, ну а я как и положено танкисту, Пушкинскую.

– Да, музыка канонад. Грохот, пыль, напор, победа! У нас сегодня в клубе танцы. Светлана соглашайтесь. – Лицо Липикина стало необычно обаятельным.

– А вы что скажите Владимирский? – После некоторого раздумья, спросила Светлана.

– Ничего. Вы уже большая девочка, для принятия самостоятельных решений. – Владимирский отвернувшись не смотрел на девушку.

– Ну что же Михаил, альтернативы вашему предложению не последовало, идём на танцы.

– Оставшись в одиночестве, старший лейтенант собирался уже уходить, но к нему за столик подсел Старшина Белов, командир его взвода:

– Товарищ старший лейтенант, разрешите.

– Присаживайтесь, Семён Иванович.

– Завтра воскресение с семьёй на озеро собрались. Моя за солью послала. А я вот, прикупил шкалик с нычки. Товарищ старший лейтенант, у меня к вам дело. – Внутренняя борьба читалась на лице старшины: – На завтра взял стало быть. Хотел детям цукерок, а вот ведь взял. – Белов покрутил в руках бутылку и поставил её на стол: – Кого я обманываю, давайте примем по стаканчику.

– Так это и было ваше дело?

– Не совсем так. – Мялся старшина.

– Вы пейте, я ещё должен выполнить некоторые обязательства.