– Так и я поеду с вами, Володя, – предложил Герман.

– Гера, побудь лучше здесь. Юра меня пока одного позвал. Вдруг этот тип появится. И… этсамое, мало ли что… тут…

– Что… мало ли что? – встревоженно спросила Надежда. Ей показалось, что Владимир Иванович чего-то не договаривает, – что-то случилось?.. А?

– Надя, да ничего не случилось! Что ты прямо, этсамое… опять!.. Искать поедем!

Он поднялся в свой номер и через пять-семь минут вышел с борсеткой в руках, набрасывая на ходу джинсовую куртку.

– Ну, пожелайте удачи!

– Удачи, Владимир Иванович, – от души сказала Надежда.

– Ты держи нас в курсе, Володя, – попросил Герман Юрьевич.

«Катала, значит…», – подумала Надежда. Она имела весьма поверхностное представление об этой, с позволения сказать, профессии. Разве что из детективов. Да еще было два инцидента из ее собственного опыта…

Это случилось, когда она первый раз прилетела на партийную конференцию… В аэропорту Домодедово многочисленные столичные таксисты навязчиво предлагали пассажирам свои недешевые услуги. Вдруг рядом с ней оказался мужчина лет тридцати пяти, вполне приличной наружности.

– Девушка, вам куда? – спросил он.

– В Москву, естественно, – не очень любезно ответила Надежда.

Она предполагала добираться до города на автобусе, но незнакомец, как будто угадав ход ее мыслей, вдруг сообщил:

– У автобусов сейчас большой перерыв, а вот электричка до Павелецкого вокзала отходит через несколько минут!

Надежда не придала значения тому, что ни сумки, ни чемодана, как полагалось бы прилетевшему из другого города пассажиру, в руках мужчины не наблюдалось. Вслед за случайным спутником она вошла в последний вагон электрички, заняла свободную скамью. Попутчик приличной наружности устроился рядом, предложил сыграть в карты. В «дурачка». Чтобы не скучно было.

Не ожидая никакого подвоха, Надя согласилась.

Незнакомец вынул колоду карт. Вдруг откуда-то подошли еще трое желающих перекинуться в картишки, молча стали усаживаться в кружок.

Кто-то из новичков решил удивить попутчиков «более интересной и очень простой игрой». На деньги. Символически. Быстро объяснили правила.

Раздали карты, сделали ставки.

Надежда выиграла.

– Ну вот! Девушка сейчас выиграет на шампанское! – весело высказал предположение один из игроков – улыбчивый мужчина лет сорока пяти, простецкого вида.

Ставки увеличили. Надя опять выиграла.

– Ну вот! Девушка сейчас на французские духи выиграет! – продолжал радостно комментировать происходящее улыбчивый мужчина простецкого вида.

Но в следующий раз Надежда проиграла! Она, конечно, поняла, что все это было подстроено, но потеряла пока не так много – не более третьей части своей основной зарплаты.

– Все, я больше не играю! – решительно заявила она.

Тут игроки потеряли к Устиновой всякий интерес и покинули вагон. Надежде было, конечно, немного жаль денег, но речь шла не о той сумме, потеря которой могла бы ее очень расстроить. Ей просто было противно ощущать себя обманутой.

Но, в конце концов, жизнелюбие взяло верх. Надя смотрела в окно на пробегающие мимо березки и сосны, на весеннюю, едва проклюнувшуюся листву и веселые утренние лучики солнца, пробивающиеся сквозь свежую зелень деревьев, и постепенно отвратительное ощущение от проигрыша уступило место ее обычному позитивному расположению духа…

В другой приезд в Москву Надежду чуть не увезли на такси в какое-то лесное кафе случайные попутчики – тоже очень приличного, располагающего к доверию вида, которые горели желанием научить ее новой карточной игре…

Казалось бы, с лихими девяностыми ушел в прошлое и разнузданный разгул преступности: не встретить уже на улицах беззастенчивых шулеров и наперсточников, устроителей тараканьих бегов и прочих любителей поживиться за счет наивных сограждан. Теперь доверчивых гостей столицы ждали более изощренные аферисты и мошенники. Тревожные мысли об Ирине не покидали Надежду…