– Мужики! Кто свою программу на сегодня выполнил – все свободны. Завтра едем на сбор клубники в подшефный колхоз,10кг для народа, а один для себя и бесплатно!

Все стали собираться домой. Саня обернулся к Игорю и спросил

– А ты че копаешься?

– Да мне тут минут на двадцать осталось, и я готов.

– Не забудь закрыть кабинет, – распорядился Саня, и все с шумом удалились.

С этой новостью Саня зашел к Ляле, она, конечно, этому не обрадовалась, и начала возмущаться, но он быстренько начал удаляться, и уже в дверях с радостью сказал:

– Лялечка, я целый день буду с тобой рядом!

– Единственная отрада для меня в этом мероприятии, – сказала она в ответ, и стала собираться домой.

Игорь этой поездке очень обрадовался, во-первых, смена обстановки, во-вторых, личная заинтересованность дела, – в доме будет любимое варенье из клубники, а то у тещи на даче в этом году клубника не уродилась. Закончив работу, уже закрывая кабинет, он услышал тишину и понял, что он на этаже точно остался один, как вдруг увидел приоткрытую дверь кабинета напротив. Он почувствовал – жизнь сама дает ему шанс. Или сейчас или никогда. Он резко открыл дверь в ее кабинете, шагнул через порог и запер дверь на ключ изнутри. Она в это время выходила из-за стола, явно собиралась уходить домой. Он шагнул ей навстречу, схватил ее и, глядя в глаза, сказал:

– Все хватит, больше не могу!

Она не сопротивлялась. Они слились в долгом поцелуе! На вкус она была сладкой, а запах свежести ее духов сводил его с ума! Они не помнили, как сняли с себя одежду, упали на ее широкий диван. Потом на полу, на пушистом ковре, расстелив ее легкий плащ, они долго лежали, прижавшись, друг к другу, боясь пошевелиться и расплескать это ощущение счастья невесомости, и вдруг он сказал:

– Я впервые понял, что значит «лакомиться жизнью».

Она тихонько рассмеялась и ответила:

– Если бы не скурил букварь, то, – он не дал ей договорить и закрыл рот поцелуем, а потом, смеясь, продолжил:

– То не встретил бы такую училку!

Из офиса они уходили по отдельности. Был конец рабочего дня, с верхних этажей спускались люди и на них никто не обратил внимания.

Дома ему с великим трудом удавалось скрыть свое ликующее состояние. Татьяне объяснил, что он так рад, что у них всю зиму будет клубничное варенье. Только сын, вечером, ставя ему детский мат, сказал:

– Мать, конечно, рада будет, что дома появиться бесплатная клубника, а я рад за тебя, что ты вернулся к жизни, только учти, мама тебя не отдаст никому. Как собака на сене – сама не ест, но очень хорошо охраняет. Будь осторожен!

– Ты, о чем сынок? – растерялся Игорь.

– Все о том же. Только знай, я хочу, чтобы вы с мамой долго жили и были счастливы, а остальное меня не касается. Вы у меня одни единственные во всем Мире. Спокойной ночи, пап, – грустно улыбнулся сын, и с тревогой в глазах, ушел к себе в комнату

Игорь посидел один на кухне, попил чаю и счастливый пошел в спальню. Заходя туда, он знал. Что увидит одну и ту же картину, которая повторялась изо дня в день, практически сразу же после рождения сына. Если до родов что-то и было в их сексуальной жизни, то после – все однообразно, и с каждым днем все реже и реже. Татьяна лежала, отвернувшись к стене, и тихонько похрапывала. Он подумал, что их жизнь напоминает совместную поездку в купе поезда на большое расстояние. Попутчики, уже перезнакомившись, угощают друг друга, приносят чай за проводника, по-своему заботятся, зная, что скоро все это закончится, и радуются переменам.

– Неужели мой поезд прибудет на конечную станцию под названием «кладбище»?

После такой мысли ему стало нестерпимо тоскливо, так захотелось выскочить из этого душного вагона. Постояв еще минуту в раздумье, он ушел спать в зал на диван, и мгновенно уснул. Утром объяснил жене, что пожалел ее и не стал беспокоить, так как она сладко спала.