– Есть одно простое правило, в других людях не нравится то, что есть у себя, и наоборот. То, что нравится, того и нет, – парировала Альбина.

– Опять ты за свое, ты лучше бы прислушалась к советам старших. Вот почему, ты не красишься? Ходишь бледная, как незнамо что.

– Я что, перед Вами отчет должна держать за свои действия?

– Нужен мне твой отчет, сто лет. А вот я не красилась в молодости, так муж к крашеной подруге сбежал. И от тебя сбежит.

– От меня не сбежит! Мужья сбегают не от того, есть косметика на лице, или нет.

– Интересно, от чего же это они сбегают, просвети меня, темную.

– А я откуда знаю, вот выйду замуж, тогда и скажу, поделюсь опытом.

– Ой, Альбинчик, а почему ты и вправду не красишься? – предвидя снова ссору между двумя женщинами, вмешалась Люся, и, пытаясь разрядить обстановку, добавила, – ты такая красивая, глаза обалденные, а если подкрасишь ресницы, они       ж у тебя вон какие длиннющие, мужики с ума сходить будут.

– Они и так сходят! А не крашусь, потому что, дешевой косметикой пользовать не хочу, а на дорогую денег пока нет. Удовлетворены моим ответом? – обратилась с вопросом к Наталье Ивановне, Альбина. И неизвестно, чем закончился бы этот разговор, если бы в кухню не вбежала сияющая Ирина, и обняв за плечи, сидевшую Альбину, сказала:

– Ой, девочки, меня шеф отпустил! Альбинчик, будешь моим свидетелем?

– Интересно, что ты такого натворила? – с ужасом на лице спросила Альбина.

– Типун тебе на язык, она замуж выходит! – рассмеялась Люся.

– Ой, я так рада за тебя, – успокоившись, сказала Альбина.

– А если бы ты знала, как рада я. Это все благодаря тебе, Альбинчик! – усаживаясь за стол, сказала Ирина, и добавила, посмотрев на Наталью Ивановну, – ой чуть не забыла, Натальичка Ивановна, Вас шеф просил зайти.

– У него что, сегодня, день открытых дверей, что он всех вызывает? – вставая из-за стола, спросила Наталья Ивановна.

– Я тоже, пожалуй, пойду, пора за работу браться, – потянувшись всем телом и сладко зевая, сказала Люся, и встав из-за стола, вышла следом за Натальей Ивановной.

Девушки, оставшись вдвоем, продолжили чаепитие. Альбина спросила:

– Ирен, я так рада, что ты выходишь замуж, но только с какого бока я тут?

– Как это, с какого? Ты со всех сторон! Да если бы ты меня не подменила, то я бы в девках осталась, до конца дней моих, или в монастырь ушла бы. Я же однолюб или однолюбка, как там правильно? Это я с виду, такая развязная, а в душе трусиха, и внешность у меня не ахти, я, если не накрашенная, знаешь какая страшненькая, кто на мне такой женится, кроме Илюшки.

– Ты, что глупости говоришь? Тебе кто такую гадость в голову втемяшил, что ты «страшненькая»? Ты такая симпатяга, а характер, какой легкий! Никого не слушай, и не вздумай о своих комплексах, ставить в известность своего жениха.

– Ой, Альбинчик, а я такая дура, все всем доверяю и о себе рассказываю.

– Ты вот только, о своей свадьбе меньше рассказывай, а то сглазят, примета есть такая.

– Это точно. Я с сегодняшнего дня, на эту тему, ни одного слова не скажу. Если только с тобой. Ты, правда, будешь у меня свидетелем на свадьбе?

– Конечно, буду, только я не знаю, что нужно делать, я никогда не была свидетелем.

– А я никогда, не выходила замуж, – и громко рассмеялась.

Девушки еще немного посекретничали, и Альбина ушла заказывать торты, а Ирина, пошла на свое рабочее место, и стала поджидать своего жениха. Время для нее, казалось, остановилось. Она посматривала на часы, выходила на улицу несколько раз, но Илья так и не появлялся. Ирина нервничала, но пыталась это скрыть, как могла. Ей казалось, что все видят ее переживания, и тихо злорадствуют, но это было не так. Каждый был занят своим делом, и они прекрасно знали, что до обеда еще много времени, а работы накопилось еще больше, и им хотелось управиться поскорее. Это для Ирины, существовало другое временное пространство. Об этом пространстве хорошо знают те, кто ждет или, кто догоняет.