Если у человека нет высокого уровня осознанности, который обеспечивает высокий уровень восприятия, то ему вообще невозможно понять своё тело, можно только принять как данность все его реакции, а узнать их суть и причины ему не суждено. А если не учитывать того факта, что физическое тело тесно связано с эфирным телом и телом ума и чаще всего отражает их реакции, – то понять все его проявления никогда не получится. Можно сколько угодно исследовать электрохимические реакции мозга, но если вы не знаете о существовании тела ума или отрицаете его существование, вам никогда не понять, как человек думает и почему он принимает те или иные решения. В этом случае пределом познания тела станет само тело, его клеточный состав и внутренние жидкости, а суть его существования будет упущена. Отсюда и познание физического тела без открытия всех его взаимосвязей, которые не определяются одним только этим миром, практически невозможно. Точнее, познание тела с точки зрения материй мира, в котором оно живёт, всегда будет неполным, а некоторые проявления его жизни и смерти – необъяснимыми.

То же самое относится и к познанию эфирного тела и тела ума. С точки зрения материалистов их вообще не существует, но есть некая психоэмоциональная сфера жизнедеятельности человека, в которой представлены его реакции, связанные с выживанием, удовлетворением и наслаждением. Создано немало теорий, призванных объяснить то, почему человек такой, какой он есть, но все они толкуют отдельные состояния и действия, не давая удовлетворительной цельной картины, которая бы не несла в себе противоречий. А познать свои тела изнутри, за счёт осознания и видения, как я уже говорил, полностью тоже нельзя. Можно увидеть все идеи, впитанные умом, можно познать закономерности его реакций, выяснить скорость мышления и прочие индивидуальные особенности его строения, можно научиться пользоваться им с максимальной эффективностью, но познать тайну его возникновения нельзя. Именно в этом проявляется предел нашего познания – как только дело доходит до Источника, до причины Творения, мы оказываемся бессильными, и все наши способы познания перестают нам служить.

Можно, например, почувствовать, что твоё тело в данный момент ничем серьёзным не болеет. Интуитивное знание таково, что никогда не даёт точной картины – всегда только «да» или «нет», зато это «да» или «нет» всегда очень точное, пусть и совсем неопределённое. Интуитивное познание мира служит практическим целям, оно заменяет импульсы Воли Бога тем людям, которые не могут воспринять её прямо, и указывает на то, в каком направлении пойдут события в зависимости от того, как ты поступишь. Интуиция как бы хранит своего обладателя, в то же время она подсказывает ему выбор, который согласуется с Волей, и, следуя интуиции, человек, по сути, следует Воле Господа, явленной относительно себя. Интуитивное знание всегда имеет отношение к выбору того, как поступить, или к самим действиям, а потому оно не может быть не связано с текущей Линией Узора Творения, которая, в свою очередь, прямо связана с Волей Творца. И, кстати, познание Воли Бога, явленной относительно тебя, есть частичное познание Его Самого – Его истинности и реальности. А также познание своих пределов в том, на что ты можешь пойти ради Него.

Другими словами, без знания взаимосвязей – энергетических и прочих – невозможно познать даже себя. Более того, чем дальше мы продвигаемся в этом познании – внутреннем, конечно, – тем меньше находим себя и тем больше обнаруживаем Бога. Но и Его познать мы не можем, потому что теряется тот, кто познаёт, и остаётся чистое бытие, чистое существование, пребывающее вне ума и его определений. Исчезновение в Боге становится необратимым препятствием в Его познании, и это реальный предел того, что мы можем выразить словами, но далеко не всё, что мы способны пережить. Переживание исчезновения в Боге или пребывания в Нём может длиться и длиться, но сказать об этом нечего, потому что некому говорить – того, кто исчезал, уже нет, а тот, кто всё ещё существует в теле, уже не заинтересован в рассказах о своём состоянии. Да и описать их, не исказив донельзя, невозможно.