– Пошёл ты…, – грубо сказала девушка.

– Мила. Да я же пошутил. Хахахаааа… Расслабься.

– Ага… Отвали от меня. Ты псих полный.

– Хаахааааа…

– Что ты смеёшься-то? Мы тут одни. И если…, – заявила Мила.

– Мила. Никаких если… Это же я. Ты меня знаешь. Я надёжен всегда. Согласись со мной, – уверенно сказал он.

– Ага… Ты надёжен только в кровати.

– Хахахаааа… Мила. Ты меня заводишь., – сказал Николас, потянувшись к девушке, – Я тебе уже говорил об этом милая.

– Отвали. Бесишь меня. Ты полный псих.

– Мила. Да что ты? Псих да псих… Я не псих никакой. Хаахахааа… Ты ещё не видела настоящих психов. Какой я псих. Ну прокатились с ветерком. Ты сама хотела этого. Я увидел по твоим глазам.

– Чего?

– Хахаахааа… Крошка. Я хочу тебя обнять. Просто ты бомбически сексуальная. Хахахаааа…

– Ага. Вот же ты…

– Ну… Договаривай. Кто я?

– Идиот.

– Кто идёт? Где? Хаахахаааа… Расслабься малышка. Хаахахаааа… Ну кто я? Кто? – спросил Николас.

– Олух царя небесного. А ещё псих… Я больше с тобой не поеду никуда, – резко сказал Мила.

– Хаахахааааа… Мила ты сама себе противоречишь. Не обманывай себя. Тебе понравилось. Я знаю тебя. Ты сейчас о другом подумала. Я знаю крошка. Ну… Скажи да. Что я прав. Николас ты всё знаешь. Я тебя просто обожаю. Хаахахааа…, – кривлялся Николас.

– Отвали.

– Хаахахааа… Мы дома. Вот и наш пентхаус. Какая ночь? Мила. Ночь чудесная. Согласись со мной…, – весело сказал Николас.

Впереди всё темнело и только кое-где открывались островки, на которых маячили фонари. Повеял небольшой ветерок. Розовый кабриолет, сверкнув фарами, тихонько покатился по гладкой площадке. Мотор работал тихо и точно, как швейцарские часы. Николас слегка выкрутил руль. Он устремил свой пьяный взор на фонарь, где кружили ночные мотыльки. Автомобиль заехал на ровную, каменную площадку. Двигатель затих. Фары погасли. Мелодия на автомагнитоле тоже пропала.

На территории участка возвышался красивый, двухэтажный, деревянный пентхаус. Треугольная, высокая, острая крыша тоже имела собственный этаж с балконом. Просторные окна забирали много дневного озарения. Они и сейчас сияли в свете неясного фонаря. Небольшая лесенка вела на открытую веранду, где стоял круглый столик и пара стульев необычной сборки. Простая мебель выглядела красиво. На столешнице лежало загрызенное яблоко, а рядом с ним стояла пустая бутылка из-под красного вина. Под потолком висели чудные красивые томные фонари, точно по фен шую. Они немного колыхались.

Каменная дорожка вела куда-то за дом, где дальше тянулась всё ниже и ниже к небольшой, деревянной скамейке. На лобном месте находился столик для чаепитий. Крыша беседки походила на шляпку большого гриба, который быстро вымахал после обильных дождей. Виды открывались здесь просто чудесные, где обозревалось и море, и холмы, и леса, и пригорки, – всё лежало, как на ладони. Но сейчас в тёмную ночь и комар носа не подточит. Всё сливалось воедино.

Автомобиль слегка отдавал блеском своего идеального красивого кузова. На дождевом стекле рисовался неясный блик от вечернего фонаря. Николас самозабвенно уставился на милое лицо девушки. Он положил руку на её оголённое плечо. Она точно замерла, как дерзая, пресноводная хищница. Казалось, ещё немного и укусит, выпустив жало. Но милашка не кусалась. Она обладает довольно мягким характером. Но за себя может легко постоять. Мила как-то даже красиво врезала одному верзиле, который нагло дотронулся до её сокровенной груди. Тот потом даже извинился.

– Мила. Давай выпьем. Мы что-то много говорим…, – сказал Николас, глядя на очаровательную девушку.

– Сам пей. Я больше не хочу…, – прямо высказалась она.