можно тень их в канаву проточную вылить,
но само ощущение страха не трогать,
мне привычен у сердца твой
острый коготь.
Положу средь бумаг огрубевшие руки,
ну, не руки, а так – приложенье от скуки,
те, что в свете ночном до сих пор копошатся,
те, что с мыслью корявой схватиться страшатся,
чтоб не выплеснуть дури в столбцы ненароком,
ведь в написанном все обернется боком,
вдруг, какую строку несерьезно обидишь,
тут же в доме своем негатив увидишь.
Потускнели все краски
заблудшего мира,
ты меня до сих пор до конца не простила,
не страдай,
ведь судьба наши выходки стерпит,
лучше глянь,
как заносчивый дождик заборы треплет.
Наши чувства роняют слезу полгода,
против долгих терзаний восстала природа.
не тревожь мою душу, оставь в покое,
ну, найди ты себе развлеченье другое.
Все, что было в канаве – давно испарилось,
все, что виделось раньше, пожалуй, случилось,
я закончу писать об ушедшем бреде,
видно не было смысла в такой победе…
28.08.16г
Наплывы страха
Наплывы страха призрачны и мерзки,
толпа людей, как скопище зверей,
шагают за спиной по – пионерски,
в одну из темных слякотных ночей.
Мне выбиться из ряда удается,
я сгинуть наше прошлое молю,
в заблудшем мире совесть продается,
останусь с ними – душу загублю.
А где -то впереди горнист выводит
бравурный марш на бронзовой трубе,
и вся толпа безумием изводит,
и песнь поет о собственной судьбе…
Я ноги в одеяло ткну с испугу,
кошмары ночью в сон мой пробрались,
отпор даю пришедшему недугу,
чтоб горести в мозгу не прижились.
Я вижу краски бунта на обоях,
стекают тени вниз, за гардероб,
я многое увидев в тех героях,
не в силах скинуть холода озноб.
Здоровы те, кто жил в другом настрое,
но жизнь, бывает, сталкивает в грязь,
и в каждом веке есть свои изгои,
которых смута жизни заждалась.
1.09.16г
И мир другой
Сумятица предшествовала взгляду,
не все сумел я сходу уловить,
гроза случилась только что, в награду,
стараясь землю ливнем затопить.
Растерянность сменилась созерцаньем,
промокло все, насколько видит глаз,
зашла к нам в гости?
здравствуй, со свиданьем!
не можешь ты слоняться без проказ.
Кусочек неба сжался до предела,
под ним клубятся в страхе облака,
деревья закружило, завертело
дождем, пришедшем к нам издалека.
Торжественный момент —
зигзаги света
пронизывают плоть воздушных волн,
корявым жезлом лупят без ответа,
отбрасывая отблески с окон.
От ветра нет желанного покоя,
в саду деревья выгнулись дугой,
но из души уходит что -то злое
и мир вокруг раскинулся другой.
3.09.16г
Живой оркестр
Листва березы тысячами звуков
над домом упоительно играет,
я в роще слышу массу перестуков,
весна оркестром душу согревает.
Я выйду из калитки —
новь пленила,
по тропке двинусь к солнечной поляне,
лесная ширь вниманье захватила,
люблю бродить в дремучей глухомани.
Лучи шатер деревьев пробивают,
в чащобе – полумрак,
играют тени,
а птицы пеньем сердце забавляют,
и всем по нраву стиль произведений.
Листва еще не думает сдаваться,
сентябрь не набрал могучей власти,
осенним солнцем слаб распоряжаться,
припрятав до поры дождей напасти.
Пора грибная —
все, как на картинке,
лукошко с верхом белыми забито,
и лес, и я не любим серединки,
все тайное для нас давно открыто.
4.09.16г
Магия
А лес наш протянулся далеко,
и есть стремленье вглубь забраться дальше,
в чащобу нас обоих увлекло,
мы вышли вслед за солнышком, пораньше.
Грибные страсти рвутся из души,
и лес встречает щедростью несметной,
люблю я листья палкой ворошить,
и вот он – боровик, едва приметный.
А следом две чернушки под кустом,
поодаль, в ямке, гладышей семейство,
волнушки дразнят розовым костром,
воистину, здесь – сказочное место.
Хватило двух часов, улов пестрит,
и дар грибной давно уже в корзинке,