Я перевела взгляд вниз: на коленках – кровь, на джинсах – дырка. Надо же, совсем не помню, как ударилась об асфальт коленками. Это ж как надо было упасть?..

– Джинсы порвала, – сообщила я Ваське и вдруг зарыдала. Осознание того, насколько я была близка к смерти, пришло с опозданием. Васька обнял меня за плечи и куда-то потащил. Как по заказу, вокруг появились люди, и слышала, как они обсуждают происходящее.

Дальнейшее я помню смутно. Кажется, Васька потащил меня в свой отдел, потом убежал, но вскоре вернулся с незнакомой мне женщиной с саквояжем. Она сделала мне укол, и я почти успокоилась. Во всяком случае, плакать я перестала, хотя дрожь не прекратилась.

Потом Васька отвез меня к себе домой. Отчего-то обеспокоенное лицо Анны Сергеевны запомнилось мне больше всего. Сосед сунул мне в руки стакан с водой и, глотнув воды, я почувствовала, как меня тянет в сон. А потом – темнота.

Проснулась я вечером. С удовольствием потянулась, отмечая, что прекрасно выспалась, и вдруг наткнулась взглядом на люстру. Маленькую красную люстру в форме цветка, которой в моей комнате никак не было. Равно как и этого платяного шкафа, и бордовых тяжелых штор и даже дивана, на котором я лежу. Сообразив, наконец, что я не у себя, я слегка перепугалась, но потом вспомнила утреннее происшествие и нахмурилась. Это что же получается? Я даже за расследование толком не взялась, а меня уже убить пытались?..

Я почувствовала внезапный прилив злости – если это была попытка напугать, то похитителям это не удалось. Теперь я была твердо настроена идти до конца!

Я встала с уютного дивана, попутно отметив, что заботливая Анна Сергеевна укрыла меня веселым цветастым пледом и пошли на звуки голосов.

Анна Сергеевны с сыном нашлись на кухне.

– О, Анька, ты уже проснулась? – оживился Васька, заметив меня.

– Анечка, садись, ужинать будем, – засуетилась Анна Сергеевна, вскакивая со своего стула и доставая еще одну тарелку.

– Ну что вы, – смутилась я. – Не стоит…

– Нет, стоит, – возмутилась старушка. Васька благоразумно не вмешивался. – А этот оболтус…Ух!… – вдруг замахнулась она поварешкой на сына.

Я ошарашено замерла, чувствуя, что чего-то не понимаю.

– Ты уж извини его, – обернулась ко мне Анна Сергеевна. Васька за спиной матери делал страшные глаза. – Говорила я ему – не лихачь, особенно, если у тебя пассажиры, так ведь нет…

– Ничего страшного, – промямлила я. – Мне уже лучше.

Васька одобрительно кивнул.

Тут в коридоре зазвонил телефон, и Анна Сергеевна, еще раз замахнувшись на сына полотенцем, вышла.

– Что ты ей сказал? – прошептала я.

Васька хитро мне подмигнул.

– Что предложил тебя подвезти, а сам ехал слишком быстро, вот тебя и укачало, – хмыкнул он. – Не хотел ее беспокоить.

Я против воли улыбнулась – как приятно, что сын так заботится о матери!

Скоро вернулась Анна Сергеевна.

– Тамара звонила, что-то у нее там с давлением, – обеспокоенно сообщила она нам. – Пойду, посмотрю, вдруг помочь смогу… А ты, – сердито сказала она сыну, – присмотри за Анечкой.

– Конечно, мам, – улыбнулся сосед.

Анна Сергеевна ушла, Васька протянул мне ароматный суп, про который Анна Сергеевна забыла, развоевавшись с сыном, и уставился на меня:

– И что теперь?

Суп оказался великолепным. Наверное, опыт готовить подобные кулинарные шедевры приходит с возрастом, подумала я.

– Я не отступлюсь, если ты об этом, – пожала я плечами. – Если похитители настроены так серьезно, то Димку нужно найти как можно скорее, пока они с ним что-нибудь не сделали…

Мне вдруг пришла в голову страшная мысль – если похитители Пуха действительно его враги, то вполне вероятно, что моего друга уже нет в живых. Нет-нет, покачала я головой, я бы это почувствовала.