Теперь мы сидим на полу, и я осторожно кормлю ее черешней из своих губ в ее ждущие, приоткрытые губы. Медленно, жадно целуемся до изнеможения, два истосковавшихся по теплу и ласке человека.

– У нас с тобой все как в песне, про то, как встретились два одиночества, развели у дороги костер…

В эту светлую летнюю ночь она была и сильной, и слабой, и беззащитной. Но именно такой она нравилась мне более всего.

Наступило утро следующего дня, и снова жаром накалялось летнее солнце.

Украдкой любуюсь совершенными линиями ее обнаженного тела, блеском глаз, в которых осталось тепло и усталость прошедшей ночи. Она чувствует это и отвечает счастливой улыбкой.

Позвонила дочь. Теперь она с живым интересом наблюдает за моим разговором по телефону.

– Какие у тебя хорошие и доверительные отношения с дочерью.

– Да, я очень люблю ее, она самый близкий и дорогой мне человек.

У нее тоже была взрослая дочь, но отношения порой складывались трудно. Наверное, приходит такое время, когда у женщин это получается иногда немного сложнее, чем у мужчин.

На парковку к гостинице подъехал автомобиль дорожной полиции. Кто-то из наших соседей развлекался и гонял ночью на встречном движении по Приморскому шоссе. Случилась авария, пришло время разбираться и платить по счетам.

Она тоже любила свой автомобиль, похожий на серебристый снаряд. Любила мчаться на нем по дамбе через гладь залива, нырять в длинный гулкий подводный тоннель. Казалось, что в какой-то момент за спиной вырастали крылья, и колеса уже отрывались от земли, воздух рвался и свистел в ушах. В такие мгновения она могла забываться и не думать совершенно ни о чем.

Я снова и снова набираю номер ее телефона. Трубка не отвечала, гудки… Охватывала тревога за человека доверившегося тебе и ставшего очень близким. Может быть сейчас, там, за этим поворотом мелькнет стремительно ее серебристый автомобиль, и снова услышу самые простые в мире слова:

– Здравствуй, это я…

Какими томительно долгими стали теплые вечера, как коротка и быстротечна белая ночь… В зеленых парках на островах расцвели тысячи тюльпанов, а из темных зарослей и узких аллей льется густой запах черемухи. В это время с нами что-то происходит, какое-то необъяснимое волшебство… Неожиданно захотелось делать глупости и не бояться показаться смешным. Можно было не пугаться дождя, потому что он теплый, а гром похож на ворчание доброго старика… Только для всего этого нужен еще кто-то рядом, и он тоже должен поверить в такое волшебное превращение…

Нас обоих заботливо укрыл от дождя старый клен. Ведь именно сегодня, мы оба странным образом забыли взять свои зонты, а гулять не собирались вовсе… Один клен – одна крыша на двоих… Это ничтожно мало и так много в жизни для двоих, как сложится… Мы еще сами не знаем этого… Пока нужно просто встать очень близко друг к другу и прижаться к сухому шершавому стволу. Твое мокрое лицо неожиданно оказывается совсем близко, а глаза кажутся такими огромными, что хочется раствориться в них или утонуть. У них изменчивый болотный цвет, как вода в этом заросшем пруду. Внезапно нахлынувшее тепло стало общим для нас обоих, как и солоноватый вкус наших губ…

– Почему-то начинает казаться, что я увидел тебя только сейчас, впервые…

– Мы оба это так чувствуем…

А может быть только так можно видеть и чувствовать любимую женщину? Все, как в первый раз и не хочется слушать голос своего разума, только биение сердца…

– Давай, спросим об этом у нашего старого клена? Сегодня он у нас общий, один на двоих…

– Он всегда только молчит и думает…

Ты смеешься, счастливая, но иногда в глазах тенями прячется боль. Мы ее всегда чувствуем друг в друге… В этом наш приговор, наказание Божье или его награда. Так было даже в наш первый день, это было встречное движение душ…