Маленькая девочка бежит за голубями, хочет их схватить: «Ам-ам!». Песня М. Боярского: «Ап! – себе говорю, – Ап!». «Стоп! – себе говорю». если Обернуть «ам-ам» в «ма-ма», то смысл будет: «хватай меня!», спасай! Если обернуть «ап-ап», получается «па-па». Скорей всего, смысл «па» связан с охотой, использовался при загоне добычи в ловушку или призывал двигаться на звук своего голоса. Танцы – охотничий ритуал. До сих пор «па» предлагает двигаться под музыку, а, если не придавать большого значения правописанию, то и «пАшли» содержит «па». «Ап» – это, действительно, стоп! Ещё повторение одних и тех же звуков задаёт ритмический размер: «Ам-ам», «ма-ма».

В звуках языка и междометиях амбивалентность лежит на поверхности. Говоря «ах!», притворно, мы можем иметь надёжную позицию или, наоборот, смеяться: «ха-ха-ха», – когда всё шатко. «Ага» вообще – «ах» и «ха» вместе. После того, как в языках возникли слова, смысловая амбивалентность ими не была утрачена. Она представляет собой безусловность. Гегель: «Aufheben» в немецком языке имеет двоякий смысл: «сохранить», «удержать» и в тоже время: «прекратить», «положить конец». Для спекулятивного мышления отрадно находить в языке слова, имеющие в самих себе спекулятивное (созерцательное) значение, в немецком языке много таких слов». Амбивалентности подвержены и самые, что ни на есть, абстрактные слова. «Догма» – важный церковный термин – имеет нередко ироническое значение. То же самое – «для особо одарённых». Сначала имелись ввиду одарённые дети, а потом – тупые взрослые, которым нужно повторять одно и то же. В метафорической речи тоже вполне различим амбивалентный принцип…

Устойчивое повторение событий – внешняя причина языка. Изменения в языке связаны с изменением событий, но какие-то события, связанные с биологической и социальной природой человека, должны повторяться с самого начала его возникновения и тянуться до наших дней. Безусловно, звуки и междометия являются такими устойчивыми событиями, но и связь индоевропейских языков мы тоже рассмотрим. Например, слово «блуд» встречается в русском и английском языке, и, скорее всего, в английском сохранило свой первоначальный смысл «кровь», как и в немецком. В русском слово обросло метафорическими переносами. «Заблуждаться» (ошибаться), «заблудиться» (в лесу), «блудить», наконец, «блуд» и «блядь». Последнее слово – прямое указание на девушку, у которой возникла кровь в связи с блудом. До сих пор, когда люди говорят «блядь», на каком-то глубоком уровне сознания он говорит «кровь». В книге «Мир без времени», где на складе я ищу бумажку, она имеет тот же смысл, что и «блат». По крайней мере, по-немецки «Blat» – тоже бумажка. На бессознательном уровне мной производится сближение этих слов. Напрашивается и сближение крови и листа: blad(а) и blat (а). Общий корень этих слов «bl» в праязыке мог означать, например, цвет, а «d» и «t» – окончание, различающее этот цвет. Наличие крови важно различать и до сих пор. В современном русском «бледный» тоже ближе к обескровленному… В немецком языке «der Krieg» – война, в русском есть звуковое соответствие «крик» с той же семантикой. По-русски «война» – тоже «вой». Корень слова «вой» – «во», третий звук «й» похож на ударное окончание. «Воин», «воевать» – третий звук в этих словах мог быть окончанием, но стал внутренним звуком слова и утратил ударность. Она сдвинулось ближе к концу, как и должно было быть в древности. Третий звук слова акцентировал что-то, как в междометиях. Потом лента речи слила междометия, часто следовавшие в стандартных ситуациях друг за другом в слова, и много акцентов слилось в одно ударение. Это фиксация интонации, которую мы должны воспринимать, но изучение показывает, что там всё сложно. Интонационные понижения и повышения не подчиняются строгим правилам в речи. Акцент может приходиться на все звуки, в том числе, и согласные. В неопределённой форме глагола какое-то ударение ещё и до сих пор чувствуется на «ть». Инфинитив вообще – неспрягаемый, неизменяемый – близок междометиям. «Й» тоже акцентирован в речи. Кроме того, почти все согласные в русском языке обладают свойством мягкости. Это может быть какой-то вариант ударения в праязыке, исполняющий социальную функцию, например, как мягкая интонация.