Одетый в походный костюм, который был больше уместен для осени, нежели жаркого лета, он сиял, делая вид, что ему совершенно не тяжело под грудой вещей. Рядом с ним тяжело пыхтели ребята.

– Отлично, – сказала мама. – А что вы собираетесь делать вот с этим?

Мама указала на ещё один огромный рюкзак, который стоял в стороне, в тени дома.

– Вы же не забыли про свою еду, правда?..

Папа нахмурился и почесал нос. Стёкла его очков запотели изнутри и он походил на человека, который намеренно облачился во что-то тёплое, чтобы сбросить лишний вес.

– Так, так, так, – пробормотал он. – Еда, еда, еда… А не слишком ли много еды мы берём с собой, а? Мы ведь собираемся путешествовать по берегу чудесной лесной реки, в которой, я уверен, полно рыбы. Так, решено, вместо всех этих тяжёлых консервов, которые, кстати, совсем не полезны для здоровья, мы возьмём пару лёгких удочек и будем питаться вкусно и правильно.

Папа решительно выложил большую часть консервов из рюкзака и, не без помощи ребят, одел его на себя спереди, словно запасной парашют.

– Отлично, – глухо сказал он. – Теперь полный порядок… Выдвигаемся.

Не видя, куда он идёт, папа развернулся, прошёлся по грядке с цветами и попытался открыть калитку, но не никак не мог до неё дотянуться из-за выпирающего спереди второго рюкзака.

– Немного неудобно, – заметил он, изловчившись и открыв, наконец, дверцу, протиснулся наружу. – Но, с другой стороны, это отличный противовес. Определённо, два рюкзака гораздо лучше одного. Только немного тяжелее…

Обвешанные рюкзаками и сумками, троица двинулась по залитому ярким солнцем переулку, с завистью глядя на Степашку, который бежал впереди, путешествуя налегке.

– Нужно обязательно придумать маленький рюкзачок для Степашка, – кряхтел папа. – Пора бы ему самому нести свои припасы… Каждый должен внести свою лепту, верно я говорю?

Ребята пробормотали в ответ нечто невразумительное, потому-то груз, который они взвалили себе на плечи, явно был им не по силам.

У водокачки, до которой они обычно добирались за десять минут, несчастная троица в изнеможении рухнула на землю и стала освобождаться от своего груза.

– Так, – сказал папа, который был насквозь мокрый и еле дышал. – Кажется, нам действительно нужно кое-что отложить… Не то чтобы наши расчёты были неверны, просто…

– Пап, – перебил его Серёжа, – давай просто оставим часть вещей и всё. Я больше не могу идти.

– И я, – сказала Варя, которая терпела до последнего и не желала показаться обузой для всех. – У меня уже всё болит.

– Это от непривычки, – сказал папа, растирая сводимые судорогой ноги. – Если бы мы ходили так каждый день, то были бы крепки и выносливы…

– Ага, – пробурчал Серёжа. – Или лежали бы в больнице…

– Выше нос, путешественники, – попытался приободрить их папа. – Приключения начинаются, разве вы не видите!

– Я думала, что приключения это легко, – призналась Варя.

– Увы, – ответил папа, – это распространённая ошибка всякого неопытного путешественника. Это пройдёт…

– Что-то я уже не очень хочу приключений, – сказал Серёжа. – По крайней мере, таких…

– Ерунда, – усмехнулся папа. – Сейчас мы вернёмся домой, отложим кое-что, и всё будет нормально. Идёмте…

Ребята со стоном поднялись, навьючили на себя поклажу и потащились обратно, вызывая улыбки и недоумённые расспросы соседей. Обратный путь занял у них ещё больше времени, потому что, как оказалось, он всё время шёл в горку.

– И как это я раньше не замечал этого, – удивлялся папа, стараясь говорить бодрым тоном, но на деле, еле волоча ноги. – Это же Эверест, а не улица!

Ребята ничего не отвечали ему, угрюмо бредя следом и покачиваясь точно пьяные, и только Степашка неутомимо сновал вокруг, удивляясь, отчего это его хозяева, которые обычно ходили быстро, тащатся сегодня еле-еле и совершенно не желают поиграть с ним.