Но Стёпа, безошибочно угадав папину озорную интонацию, выбежал из своего убежища и вприпрыжку помчался к ребятам.

– Одно хорошо, – сказал папа, рассматривая свои сплющенные очки. – Нам как раз пора на рыбалку. Так, берём с собой кружки, чай и сухари, позавтракаем на озере, пока будем удить рыбу, а когда вернёмся, перекусим ещё раз.

– Как, вы пойдёте без завтрака! – всплеснула руками мама. – Возьмите хотя бы сыра и сделайте бутерброды.

– Невозможно, – отчеканил папа. – Мы в лесу, а в лесу нет сыра. Зато, там есть ягоды, а если нам повезёт, то и отличные окуни, из которых мы сделаем роскошную уху. Быстро чистить зубы и в путь, а я пока приберу тут.

Через несколько минут весёлая троица уже вышагивала по переулку, а впереди них скакал Стёпа, вне себя от радости.

«Мои хозяева точно взялись за ум, – думал он. – Спят на улице, с самого утра начинают играть, а потом идут в лес. Правда, меня забыли покормить, но это ничего. Поем, когда вернусь…»

С балкона им вслед смотрели мама и сидящий у неё на руках Счастливчик.

– Ты представляешь, – жаловалась малышу мама. – Они совершенно отбились от рук. Живут на улице, завтракают в лесу и питаются окунями. Это просто безобразие! Что мне с ними делать?

Счастливчик добродушно посмотрел на маму и ничего не ответил. Он всю ночь просидел в своём вольере без сна, внюхиваясь и вслушиваясь в ночные запахи и шорохи, и теперь ему хотелось отдохнуть.

– Ты стал такой спокойный, – сказала мама, гладя малыша по животику. – Просто чудо. Слава богу, что ты больше не пытаешься сбежать.

Она поцеловала Счастливчика в нос и посадила обратно в вольер. Оказавшись в своём домике, малыш тут же залез в своё тряпичное гнездо и заснул, и не слышал, как вернулись ребята, гордо неся большую связку сверкающих окуней и радостный бас папы, который громко провозглашал их победу и прелести походной жизни.

– Всё, – говорил он, – теперь мы каждое лето будем ходить в поход. Это же чудесно! Правда, без очков я ничего не вижу, но это же сущие пустяки. И что, собственно мне нужно видеть? Я отлично вижу лес и озеро и…

– А почему ты весь мокрый? – прервала его мама.

– Папа поскользнулся и упал с бревна, когда переходил ручей – хихикнула Варя.

– Я просто хотел немного освежиться, – небрежно заметил папа. – Там такая чистая и свежая вода, что я не смог удержаться и искупался. Это очень бодрит, знаете ли…

– В следующий раз сними хотя бы ботинки, – покачала головой мама.

– Чепуха, – отмахнулся папа. – Ты лучше посмотри, каких замечательных окуней мы поймали! Хватит и на обед и на ужин! Мы организуем такую уху, что у всех в округе слюнки потекут. Верно, я говорю?

– Верно, – хором ответили ребята. – Только давай уже поскорее делать эту уху, а то очень кушать хочется…

– Голод, лучшая приправа, – нравоучительно сказал папа, закатывая рукава. – Разжигайте костёр, а я мигом почищу рыбу. Это будет такой пир, которому нет равных во всём мире! Я же прирождённый повар… Думаю, мне нужно будет написать книгу рецептов. А что, у меня масса идей!.. Мас-са.

Папа сноровисто почистил окуней и бросил их в котелок. Серёжа и Варя не отходили от него ни на шаг и даже ложки уже были в их руках.

– Терпение, – приговаривал папа, то и дело, пробуя уху. – Тер-пе-ние. Ещё совсем немного. Это будет восторг! Шедевр! Уха а ля Шатур. Песня, а не суп!

Наконец, когда ожидание стало нестерпимым, папа снял котелок с костра.

– Всё помыли руки?

– Да, пап, – ответил Серёжа. – Давно уже…

– Одну секунду, – сказал папа. – Нужно немного посолить.

Он сунул руку в пакет и щедро приправил уху.

– Готово.

Разлитая по мискам уха действительно пахла восхитительно, и, под неусыпным взглядом «шеф-повара», ребята накинулись на неё, обжигаясь и шумно вдыхая воздух. Однако, проглотив пару ложек, они недоуменно переглянулись.