– Нет! – решительно заявила Эрика. – Под такую музыку надо танцевать!
Он слегка обнял ее талию, она прижалась к нему всем телом, так что и танцевать-то было невозможно, и они просто пьяно раскачивались, прижавшись друг к другу. Ее плечо было так близко, что он поцеловал его, не думая, что делает. Она тут же поцеловала его в губы и увлекла на кровать. И хотя он был новичок в любви, ему не пришлось краснеть за свою неопытность перед первой женщиной, поскольку она совершенно не оставила ему простора для инициативы…
* * *
…– Браво! Ты делаешь успехи! Ну, и как эта девочка? Сдалась?
– Нет.
– Нет? В чем же дело? Она знает о вашей связи?
– Конечно, знает! Весь класс об этом знает. Уж я позаботился об этом. На осеннем балу я от Эрики ни на шаг не отходил. Все это видели. Все в шоке.
– Прекрасно! Как реагируют на тебя одноклассницы? Изменилось их отношение к тебе?
– Да. Они с интересом на меня посматривают, шепчутся, стали глазки строить…
– Ну, почему мы о своих победах сообщаем так обреченно?
– Да потому, что она, ради кого это все делается, по-прежнему ко мне равнодушна. Она меня не замечает. А стоит к ней обратиться, смотрит чуть ли не с ненавистью, односложно отвечает и уходит от общения.
– Все ясно. Эту задачу ты не смог решить. Ну, что ж. Не получилось на первой, решим ее на второй ступени.
– Меня повышают на вторую?!
– Да, но – вторая ступень платная. Помнишь, я предупреждала тебя об этом?
– Сколько?
Лилия назвала цену.
– Это много для меня, – Максим облизнул пересохшие губы.
– Макс, мне доставляет удовольствие заниматься с тобой. Но… Здесь не я устанавливаю порядки.
– А кто?
– Виринея.
Глава 6
– Елена Синицына, газета «Свободный курс!» – объявил привратник, распахивая перед растерявшейся от такого приема Леной высокие, украшенные витой резьбой двери. Она шагнула в огромный Белый зал, высокий потолок которого поддерживали толстые колонны, зажмурилась от яркого света тысяч свечей. Вот это да! Чем не торжественный прием в дворянском собрании: и привратник в напудренном парике и шелковой ливрее, должно быть, позаимствованной в театре (Впрочем, зачем в театре? Это же музей, здесь своих таких должно быть в изобилии), и канделябры с мерцающими свечами… Ай, да директриса! Фантазерка и романтик, и вообще колоритная женщина. А вот и она сама: стоит у белого рояля, слушает музицирование одного из приглашенных (ба! Да это же солист театра музкомедии), распустила по плечам пепельные кудри.
– Здравствуйте, Инесса Павловна! Поздравляю вас с открытием вашего любимого детища – этого прекрасного музея.
– Добрый вечер, Леночка! Огромное спасибо за поздравление, но хочу заметить – если бы не вы, пресса, не знаю, удалось бы мне осуществить мой замысел, или нет.
– Удалось бы! Непременно удалось! С вашей-то энергией…
Расшаркавшись с директрисой, Лена обернулась к тому, что давно уже притягивало к себе ее взоры – к длинному, во весь зал, столу, сервированному изысканно, тоже в духе прошлого столетия, и уставленного всевозможными вкусными вещами. Ее внимание также привлекли приглашенные: это были в основном деятели местной культуры – актеры театров, музыканты, писатели и поэты, несколько преподавателей из института культуры и искусства, и, конечно, журналисты всех средств массовой информации, словом, знакомые все лица. Она подошла к стоящему у огромного стрельчатого окна журналисту «Вечернего Барнаула» Вите Оленеву.
– Привет, Леночка! Как тебе это все?
– Впечатляет.
– А мне напоминает пир во время чумы. На фоне массового закрытия библиотек, музеев вдруг открывается этакое чудо. Да еще и с помпой. В стране дефицит красной икры, буженины, зеленого горошка, словом, дефицит всего, насчет спиртного вообще молчу – сухой закон все-таки, а тут…