– Это вам, ребята. Помяните мою маму.

Коля в недоумении взял деньги и, когда мужчина ушел, радостно скривил губы в комичной улыбке.

– Вот те на, Майкл! Да тут денег на неделю в кабаке с танцами хватит его маму помянуть. Мы так и сделаем. Деньги надо взлохматить. В Африке есть такой обычай – веселиться на похоронах.

Мы взяли сумки с инструментами и отправились в бытовку. Время подошло к обеду и хотелось есть. Но наша «столовая» оказалась закрыта. Мы оставили возле двери инструменты и пошли на поиски Петровича, чтобы передать ему деньги за памятник.

Мастерская, где он пилил гранитные и мраморные плиты, на удивление, тоже оказалась закрытой. Мы стояли в нерешительности, когда, как из-под земли, появился Иван Спиридонович. Он, видимо, был на заднем дворе.

– А вы что тут стоите? – скороговоркой спросил он нас.

– Петровича ждем. Мы работу закончили. Пообедать бы не мешало, и – домой. Мусор весь вывезли. «Сталевары» с лопатами мимо нас проходили.

– Работу закончили, это хорошо. Только не до обеда сейчас. Вы не видели, возле нашей «избушки» машина легковая не стоит? – непривычно нервно спросил нас Иван Спиридонович.

– Нет там никакой машины. Ну, разве что ваш велосипед, – пошутил Коля, – А что случилось? Как же мы без обеда?

– Менты приезжали. ОБХСС. Знаете, что это такое?

Мы кивнули, что знаем.

– Петровича забрали, – с сожалением выдохнул наш босс, – Памятник на этом чертовом заводе ему «левый» сделали. Кто-то заложил. Вас тоже могут потянуть. Вы ему помогали, и на завод вместе ездили.

– Да мы только при погрузке помогли. А на завод мы без пропуска заехали. В кузове. У нас документов с собой не было.

– Это хорошо, что вам пропуск на завод не выписывали. Очень хорошо. Если вас потянут, говорите, что ничего про этот памятник не знаете. Понятно? – строго сказал Иван Спиридонович, как офицер строевой подготовки на военной кафедре.

– Понятно.., – протяжно произнес Коля, – что тут не понять. Нам, правда, деньги за памятник заказчик отдал. Грузин из Тбилиси. Он на самолет опаздывал и деньги для Петровича нам оставил.

– Да вы что?! Вы взяли деньги?! – Спиридоныч тяжело выдохнул, – Так… Запомните. Не было никаких денег и никакого грузина.

– Это понятно, что не брали. Но деньги-то не наши. Их надо отдать. Может вы возьмёте? – протянул я пакет нашему боссу.

– Миша, ты чё?! Убери! У меня своих денег хватает. Жене Петровича отнесите деньги. Ей сейчас на адвокатов много понадобится. Я вам адрес дам. У них частный дом. Здесь недалеко, на пятом трамвае две остановки.

Пока мы обсуждали «дела наши скорбные», к бытовке подъехала директорская Волга. Из нее торопливо вышла главный бухгалтер и направилась к нам. Она не стала заходить внутрь, а сходу объяснила положение дел.

– Так, студенты. Вы у нас не работали. Приходили устраиваться и не устроились. Вот ваша зарплата. Расписываться не надо, – вручила она нам с Колей какие-то деньги, – Ваши заявления на работу, я аннулировала.

– А мой паспорт? – вспомнил Коля, – Я его в залог оставлял. И здесь много, – посчитал он полученную зарплату, – Вы наш аванс не вычли.

– Молодец, хорошо, что напомнил, – бухгалтер порылась в сумочке и отдала Коле его паспорт, – А аванс?.. Это неважно. Будем считать, что его не было. Надеюсь, вы серьезные люди и все понимаете.

Бухгалтер села в машину и уехала. Иван Спиридонович молча пожал плечами. Мы с Колей переоделись, выпили с нашим боссом чаю, посетовали на несправедливости жизни, имея ввиду задержание Петровича. На прощание Иван Спиридонович мягко пожал нам с Колей руки.

Прямо с работы мы направились к жене Петровича, отдать деньги. Дом мы нашли с трудом. Он оказался в каких-то запутанных переулках.