Максим перевел взгляд на Поля:

– Неужели я настолько не нужен каналу, что ты даже не будешь бороться?

Женотье слегка прищурился. Он рассматривал собеседника, словно пытаясь найти особый смысл в этих словах. На секунду ему показалось, что желание Максима уйти было простой попыткой поднять себе цену или проверить ее. Но, видя в его глазах усталость и отсутствие вдохновения, Поль окончательно убедился в том, что это был не блеф и не кокетство. Макс не хотел больше здесь работать, и его решение было окончательным. Поль опустил крышку ноутбука.

– Бороться за что? За правду? – он усмехнулся. – Не бывает одной правды, как и не бывает двух победителей. Я не смогу изменить твою правду, а в свою я и так верю. Тогда зачем мне бороться, если бессмысленно побеждать? К тому же я привык бороться с врагами, которые мне не нужны, а не с друзьями, которым не нужен я.

Эти слова были сказаны твердо. В интонации не было агрессии, но уверенность, которая исходила от Поля, давала понять, что разговор окончен. Молодые люди встали из-за стола и попрощались с шефом. Он с улыбкой ответил тем же и привстал, пожимая руку Максиму. Без лишних слов они вышли из кабинета.

«Друг познается в беде».

Возможно, но пока в нашей жизни правят обстоятельства, бескомпромиссность делает вас еще более худшим другом, чем тот, кто не смог вам вовремя помочь.

Поздним вечером старенький черный байк с грохотом подъехал к серой девятиэтажке и остановился у первого подъезда. Мотоциклист заглушил мотор и опустил подножку. Спрыгнув с сиденья, он выпрямился и поочередно размял плечи. Он явно устал в дороге. Сняв шлем, молодой человек сделал несколько круговых движений головой, и, хрустнув шейными позвонками, присел на корточки. Противоугонные цепи с замками на колесах он всегда считал глупостью, но все же изо дня в день продолжал пристегивать своего «коня» – скорее ради личного спокойствия.

Мужчина зашел в подъезд; через полминуты двери лифта обнажили перед ним грязные исписанные стены и загаженный пол, усеянный бычками. Он вошел и нажал кнопку с цифрой 8. Скрипя и дергаясь, двери закрылись, и лифт рывками пополз наверх.

На лестничной площадке было темно – соседи снова выкрутили лампочку. Нащупав замочную скважину, молодой человек открыл входную дверь и щелкнул выключателем. Глаза не сразу привыкли к слепящему оранжевому свету и оглядели нехитрую обстановку прихожей: старую вешалку с одинокой потертой ветровкой, тумбочку, на которой лежали какие-то бумаги, ключи и монеты, стоптанные кроссовки, уткнувшиеся носами в плинтус…

Мужчина повесил шлем на крючок, снял казаки, косуху и поспешил на кухню за привычным ужином: лапша быстрого приготовления и черный хлеб, щедро политый сверху дешевым кетчупом. На десерт его ждала бутылка нефильтрованного Heineken и сушеные анчоусы. Изо дня в день его трапеза оставалась неизменной: сытно, относительно вкусно и недорого.

Затем он усаживался перед телевизором и проводил остаток вечера за просмотром дешевых сериалов, которые шли один за другим по кабельным каналам. В такие моменты он был почти счастлив. Жизнь порой умело купирует людскую привередливость, приучая радоваться малому.

Его звали Роберт. Он был одинок, хмур и молчалив. Все его неполные тридцать семь лет Роба кидало по стране, словно перекати-поле. Быть может, поэтому у него не было друзей – они попросту не успевали появляться в его жизни. Мужчина крепкого телосложения, он провел юность в подвалах с самодельными тренажерами и боксерскими грушами, заштопанными вдоль и поперек. Тогда для таких, как он, пацанов из подворотен выбор был невелик: спорт или наркотики. Роб выбрал первое и, несмотря ни на что, стал неплохим спортсменом. Потом армия, институт и чуть позже война, на которую он пошел вполне осознанно – контрактником. Ему было нечего терять…