– Рыбачка ты моя хорошая, все у тебя будет хорошо, окончишь институт, выйдешь замуж, родишь мальчика и будешь ты счастлива в этой жизни. Ну, может быть, иногда будешь вспоминать своего пришельца Альфа-центавра.

– Нет, я так не хочу. Я хочу увидеть тебя в Москве. Пожалуйста, позвони мне, вот я написала мой телефон, – всхлипывая, сказала Вика.

– Милая, моя хорошая, я женат, а здесь я потому, что очень хочу поставить точку в одной неоконченной истории. И пожалуйста, прости меня, мы славно поиграли и оставим друг о друге самые приятные воспоминания.

Последние мои слова как-то подействовали на Вику, и она крепче прижалась ко мне, пряча мокрое лицо в моей груди.

– Ты приедешь еще сюда, только не обманывай меня.

– Да, когда-нибудь, – вспомнив Анжелу, сказал я и погладил Вике голову.

Язвительная Лена прошествовала мимо нас, в прозрачном пакете она несла крупные сливы; оступившись на камне, она мимолетно взглянула вниз на каблук. Ее ресницы властно взлетели вверх, и, вытянув губы, она весело послала мне свой поцелуй.

– Красивые ноги у твоей соблазнительницы, и отчего она так вся сияет, – с грустью в голосе, сказала Вика.

– Не волнуйся, скоро моим соседом будет этот единственный дуб, – хлопнув ладонью по стволу, сказал я.

– Я не верю тебе, Альфа-центавра, скоро приедет новая смена, и ты кого-нибудь найдешь, – взглянув мне в глаза, сказала Вика.

– Ну вот, и просохли наши слезинки. Я обещаю тебе, что так играть, как с тобой, я больше ни с кем не буду, моя рыбка.

– Честное слово?

– Слово космического пришельца Альфы-центавры, номер планеты две тысячи семьсот восемьдесят пять, – отчеканил я.

– Спасибо тебе. Я буду думать о том, что мы когда-нибудь встретимся. Ты, правда, не хочешь взять мой телефон?

– Нет, не хочу.

– Я хочу провести свой последний вечер только с тобой, и больше никаких друзей, никаких подруг, только ты и я.

– Хорошо.

– И мы обязательно пойдем купаться, пожалуйста, пообещай мне.

– Это будет твой вечер, моя рыбка, если, конечно, не случится землетрясения или цунами, – улыбаясь, сказал я.

– Тогда я бегу переодеваться и ровно в шесть буду у тебя.

– Жду с нетерпеньем.

Вика резво подпрыгнула с моего ложа и с улыбкой счастья убежала с горы. Я прижался спиной к стволу дуба и стал разглядывать дальние горы. Мне было хорошо и спокойно все эти дни, мне казалось, что время как-то замедлило свой бег. А я проживаю какую-то новую и более зрелую жизнь, но это только казалось. Томик Мишеля Монтеня снова отвлекал меня от навязчивых мыслей. Мишель Монтень не верил в бессмертие души, он рассуждал так: что такое человек – это кости, мышцы, внутренние органы и невидимая глазом душа, и одна только часть не может быть человеком, а значит, если человек умирает, то умирает безвозвратно, а невидимая душа если улетает, то не может быть целым, то есть человеком. Часть не может быть целым, подумал я, но часть моей души была ранена любовью, и эта рана мучает меня всего целиком, а значит, эта невидимая часть имеет большую власть над целым человеком. По узкой дорожке спускался муж Лены, на его плече висела спортивная сумка, и вид у него был довольный. Не успел я снова углубиться в книгу, как с горы медленно спустилась Лена, одетая в красный купальник, в руке она несла миску со сливами.

– Угощайтесь, Виктор.

– Спасибо, – сказал я и утащил самую крупную сливу.

– Можно я присяду?

– Пожалуйста, – не отрываясь от книги, сказал я.

Лена установила миску на колени и подала мне еще одну сливу, она вела себя более сдержанно, видно, решила поменять тактику.

– Ты разбил девочке сердце?

– Ты снова слушала нас?