Единственным дорогим человеком для него была Сара – его красавица невеста. Никогда после ее гибели он не встретил ту, что могла ее заменить. Однажды возвращаясь вечером домой, он почувствовал странную тревогу. Она не встретила его у двери, что было на нее не похоже. Он шел по квартире, заглядывая во все двери и зовя ее, но она не отвечала.

Остановившись около двери спальни Фредерик, ощутил, как сердце ухнуло вниз, и толкнул дверь. На кровати, ногами к нему, лежала Сара и не подавала никаких признаков жизни. Ее раскинутые руки крепко сжимали обильно пропитанное кровью атласное покрывало. Он стал подходить ближе на нетвердых ногах, руки потянулись к Саре, и он увидел, как предательски они задрожали. Ее когда-то пышные волосы слиплись от крови, голова была неестественно откинута назад.

Ей перерезали горло: ее прекрасная шея, которую он так любил осыпать, поцелуями была изуродована каким-то подонком, который безразлично полоснул ее ножом. А затем он увидел то, что навсегда осталось в его памяти и снилось в ночных кошмарах: забрызганное кровью лицо, искривлённый гримасой рот и остеклённые глаза, смотрящие в потолок. Брон зажал руками рот, сдерживая рвущийся наружу крик. Рухнув на колени, он закричал, раскачиваясь из стороны в сторону.

Налив в бокал еще фрешу, он залпом выпил и посмотрел в иллюминатор. Захотелось курить, хотя он уже много лет назад бросил. Фредерик прекрасно понимал Менина, то, что он хотел добиться правды, было вполне понятно, но он не мог остановить процесс, все зашло слишком далеко. Может быть, поэтому он не стал убивать его, а, накачав наркотиками, отвез на остров и не раскрывает правды никому.

– Сэр, мы приземляемся, пристегните ремни, – к нему наклонилась стюардесса, тронув за плечо.

– Что? – Брон обернулся и посмотрел на нее, не понимая, как он здесь оказался.

– С вами все в порядке? Мы начали снижение, надо пристегнуть ремни, – повторила та.

– Ах, да, конечно, – он пристегнул ремни, тряхнул головой, прогоняя мрачные мысли.

– Может, желаете воды?

– Нет, нет, я в порядке, спасибо, Марта, – попытался улыбнуться Брон.

Она кивнула и ушла, в полной уверенности, что ее шеф или обкурился или пьяный. Никогда раньше она не видела его таким – всегда спокойный, сдержанный и деловой, Фредерик Брон сейчас выглядел как… нормальный человек, переживающий личную потерю.

– Бред, какой то, – прошептала Марта.

Самолет медленно садился на частый аэродром острова Бали.

Утро только начиналось: солнце еще не взошло, и не отступилась ночная прохлада, когда в маленькой квартире на Мэдисон – авеню, 19 автоматически включился музыкальный центр, и по комнате разлилась песня:

Этот закон давно известен.

Не интересен мир без песен.

Но если даже дождь идет с утра,

Надо, чтоб люди точно знали,

Нет оснований для печали

Завтра все будет лучше, чем вчера.

Проснись и пой, проснись и пой,

Попробуй в жизни хоть раз

Не выпускать улыбку из открытых глаз.

Пускай, капризен успех,

Он выбирает из тех,

Кто может первый посмеяться над собой.

Пой, засыпая,

Пой во сне,

Проснись и пой!

Для многих подъем в 4 утра равносильно пытке, но только не для нее. Она улыбнулась – этой песней начиналось каждое ее утро, начиная с детства. Подпевая, она потянулась и подошла к окну. Колено немного болело после сна, но это ничего – сейчас она совершит утреннюю пробежку вдоль океана, а потом купание, пока встает солнце и боль пройдет.

Идя к ванной, она остановилась около стены воспоминаний, как сама ее называла.

Вот свадьба родителей, вот она, Лиза, еще совсем малышка, а здесь она с друзьями на выпускном балу. Фотографий было много и на них были запечатлены самые яркие воспоминания и события ее жизни. Последние фотографии были сделаны с выпуска из полицейской академии.