В Петроград Елизавета прибыла в полдень 17 августа 1917 года. Добравшись домой она побросала вещи посреди большой прихожей, скинула шляпку, модные ботиночки на каблучке французской мастерской «Рошана» и побежала в кабинет отца, чтобы чмокнуть папеньку в его лоб все больше переходящий в лысину. После поцелуев и объятий, Лиза вручила отцу баул деда. Тот, достал футляр, и прочитав записку находившуюся там вместе с рукописью, тихо, чтобы не слышала дочь, проговорил с досадой:

– Выходит, охота началась…

Затем повернулся к дочери и поинтересовался не скрывая иронии:

– Ну как, ты ещё не нашла себе жениха в Париже? Или ваше женское движение против этих условностей!

– Папенька! – воскликнула Елизавета и обижено надула губки.

– Ну полно, полно…– примирительно проворчал Яков Фёдорович и достал из ящика стола золотую булавку в виде летящего пересмешника. – Вот возьми, она точно такая же, как у дедушки. Будешь носить её вместе со своим трёхцветным бантом. Как там у вас: фиолетовый/преданность/, белый/чистота/, зелёный/надежда/?

– Женщина равна мужчине. Мы за гендерное равенство. – с пылкостью революционерки ответила дочь.

– Ну да, сейчас гендерное равенство, а потом гендерная неразбериха! Сейчас вы хотите быть равными мужчинам, а потом кто-то из вас захочет поменять пол.

– Это как?

– Я не знаю, но если есть запрос общества, уж будь спокойна – досужие умы найдут способ, как всё сделать.

Лиза на мгновение задумалась, стараясь представить себя мужчиной.

– Нет, этого я думаю не случится,– сказала она убеждённо.

– Дай то бог.– вздохнул Калашников-старший.

***

Вечером Елизавета позвонила по номеру, который дала ей парижская подруга Камила Арден. Узнав, что Елизавета должна срочно отбыть в Россию, та попросила захватить посылочку для её знакомых, живших недалёко от Лиговки. Елизавета согласилась. От Васильевского острова до Набережной обводного канала Лиза добиралась достаточно долго. На дороге пролётку пару раз освистывали кучки солдат с явно недружественными намерениями, так что кучеру оставалось только молча петлять между стоящими на дороге не рискуя кричать: «Пади»!

Возле доходного дома с серыми стенами и облупленными колоннами парадного входа, который по случаю революции был закрыт, Елизавета отпустила извозчика и прошла через арку в колодец двора, где в одном из подъездов, находилась нужная квартира. Поднявшись на второй этаж она постучала в белую опрятную дверь с табличкой: «Доктор Бортич Э. И.». Дверь открылась и на пороге появился человек лет пятидесяти с чёрной, как смоль шелковистой бородкой и такими же ухоженными, загнутыми кверху, словно вызов общественному мнению, усами.

– Чему обязан? – спросил обладатель замечательных усов и бороды, внимательно и оценивающе разглядывая Елизавету.

– Я от Камиллы..– произнесла смутившись девушка. Ей сразу не понравилось бесцеремонное поведение бородача в летах.

– Ах да, Камила…– произнёс тот и крикнул кому-то в комнаты – Ирен, это к тебе!

Бородач ушёл и его место заняла девица в зелёном халате с жёлтыми птицами и домашних туфлях с каблуком. Девица, оценивающе оглядела Лизу, приветливо улыбнулась и сказала:

– Проходите пожалуйста, Камила телеграфировала мне. Вы – Лиза. Ведь правда?

Елизавета кивнула, осторожно вошла и протянула перевязанную шпагатом посылку. Поглядев в карие глаза Ирен, на всякий случай спросила:

– А вы Ирен?

– Да, – сказала девица, принимая свёрток.– Скажите, как там Камила? Она сообщила в телеграмме толь о том, что вы прибудете сегодня. Остальное, я надеюсь, вы расскажете мне за чаем. – Ирен проводила Лизу в столовую. Из комнаты, где находился кабинет хозяина таблички: «Бортич Э. И.», выглянул обладатель шикарных усов, но увидев сидящих девиц, скрылся обратно.