– Ну и что ты ему ответил?

– А ти сам як думаєш? Мужики, я вам так скажу, як о вчення світ, то я за сьогоднішній день так просвітлився, що в ночі поруч із мною книжку читати можна. Що смієтеся?

– А ты знаешь что, пойди ему расскажи, как корову доить, как печку класть, еще что-нибудь вспомни.

– Не я краще з вами посиджу, давайте закуримо зараз.

– Мы бросили.

– Иди, иди, просвещай доктора наук. Вот кабан, не вытолкаешь.

– А не прогуляться ли нам до местного рынка. Мы же с тобой организмы, так или нет?

Польское подполье

– Яцек! Давай быстрей умывайся, да хватит уже, а то вороны унесут! Тебя срочно хочет видеть Вояк.

– Вот тебе раз, а за какие такие заслуги?

– А за такие! Человечек-то, которого вы у русских отбили, – ой, не простой оказался, отблагодарить тебя Вояк хочет! В Москве ни с одного десятка плеч полетят погоны из-за этого человечка, ой, не с одного! Слышь, Яцек, Боря в ту же сторону едет – он тебя подкинет!

Боря представлял собой лешего в сапогах, телогрейке, перепоясанной патронташем, и негасимой папиросой в зубах.

– Боря, скажи-ка мне, доводилось тебе с Вояком пообщаться?

– А мне без надобности с ним общаться, да и ему со мной тож. Я кто такой? Я по кухне больше, у меня даже винтовки нет один патронташ, да и тот применяется не по назначению!

– Это как же ты его применяешь?

– Пузо подпоясываю, когда в деревню к бабам еду, уж больно они, Яцек, героев любят!

– А сейчас ты по какому поводу вырядился?

– А ты неужто не знаешь? Вояк на несколько дней

в деревне осесть пожелал. Меня по кухне позвали помочь, оголодал Вояк, шутка ли – месяцами по лесам партизанить?! Решил устроить застолье, домашнего покушать.

На входе в избу, где квартировал Вояк, меня встречал староста.

– Я – Яцек, меня Вояк звал.

– Как же, знаю, вчерашний конвой – ваша работа?

– Наша.

– Если б ты только знал, какого важного для нас человека вы отбили! Сегодня ты – герой! Проходи, Вояку есть, что тебе сказать!

Открыв тяжелую проклепанную дверь, я зашел в кабинет. Там было пусто. Глаза сразу отметили стол, заваленный картами, висящий над столом портрет человека, чем-то похожего на спасенного нами вчера. Затемненные занавески создавали сумрак, который концентрировался в углах.

– Есть кто живой? Я – Яцек. Хозяева? … – Здравствуй, герой.

Из-за угла за моей спиной вышел человек в сером шерстяном костюме, черных лаковых сапогах, коротко стриженый: на вид лет тридцати пяти. Медленно, по-хозяйски, он прошел мимо меня и сел в кресло. Это был он – ошибки быть не могло…

– Так это твои ребята пошумели вчера? Отличный результат! За спасение оберфюрера СС Рейх наградит…

– Молчи, Вояк!!! Ствол пистолета смотрел ему прямо в лоб. Не узнал?

В сторону полетел грим. – А так?!

– Иванов?!

– Не ожидал, Вояк? Сидеть, сука, только дернись, ты меня знаешь!

– Знаю. Ты думаешь, я испугался? В деревне сто моих головорезов, что ты будешь делать, когда меня убьешь? Они тебя разорвут. Ты глупо поступил, Иванов. Явившись сюда, ты подписал себе смертный приговор! Улыбаешься?

– С чего ты взял, что я тебя убью? Ты знаешь много полезной информации, а жить ты хочешь и сделаешь все, чтобы прожить лишний час. Я отвезу тебя в Москву!

На стол упало личное дело лейтенанта Кудряшова (Вояка), курсанта Ясеневской школы диверсантов.

– А это твоим соратникам на память, и не дай бог попасться тебе им на глаза. Мужики они суровые, долго разбираться не будут в твоих мотивах помочь рейху, мне кажется, ты даже не успеешь сказать, что ты против советской власти. Ты – сволочь и предатель, Кудряшов, но сволочь умная. В этой папке вся твоя биография. Хочешь, полистай, ну как? Впечатляет? Мы специально выделили твои заслуги перед родиной, чтобы поубавить фанатизм твоих головорезов. Точно такие же папки сегодня легли на несколько столов, похожих на твой, так что варианта у тебя два: либо принять смерть от рук соратников по борьбе с коммунизмом, либо поехать со мной в Москву, а там будет видно.