Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспечить все нужды Красной Армии, флота и авиации, чтобы обеспечить победу над врагом. Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского союза, ещё теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина».

3 марта 1943 г. г. Ржев

– Милый мой Коленька, как же я истосковалась

по тебе, ты вернулся, живой, ну иди же сюда, не стой

как…

– Подъем, Князев раскудрить, тудыть, подъем. К тебе пришли.

Как же не хотелось открывать глаза и вместо моей ненаглядной Катеньки, видеть опухшую рожу конвоира.

– Что ж ты так орешь-то, Строгин? Охрипнешь!

– Пагавари мне ишшо, а ну, руки покаж!

В камеру, отстранив конвоира, вошел майор среднего роста совершенно, до блеска, лысый.

– Ну здравствуй, капитан, примчался сразу же, как узнал, думал, уже не свидимся. Конвойный, можешь быть свободен!

– Так не положено же! – Свободен!

И уже через пару секунд в камере остались двое арестованный и человек с майорскими кубарями на отвороте воротника.

– Да я и сам думал – хана мне. Отпусти меня ради бога, раздушишь! Ты поесть ничего не принес?

Из бездонного кармана галифе, сею же минуту, был извлечен подозрительно вкусно пахнущий газетный сверток с проступившими местами пятнами жира.

– Давай все по порядку.

– Да нечего особенно рассказывать. На второй день нам повредили рацию.

– Да ты ешь, ешь!

– Ем, ем, спасибо, связи не было, при выполнении задачи мы столкнулись с непредвиденными трудностями, группе пришлось затаиться. Эта задержка впоследствии стоила жизни трем моим бойцам. Задачу мы выполнили, но группы больше нет. Возвращаясь, мы попали под наш артобстрел. Помню только свист и все, очнулся в госпитале.

– Да, знала б мама, чем ты тут занимаешься, я же обещал пристроить тебя в штаб.

– Кем? Писарчуком? Слушай дальше. После госпиталя пошел командиру батареи, ну поздороваться, ясное дело, а он меня как видел, так обрадовался, побежал ко мне, да видать заспешил, упал и обе руки себе сломал. Вот я тут пятый день и сижу.

– Ты за него, Коля, не волнуйся, до свадьбы заживет, с ним же провели беседу, а тебя мы к награде приставим, и ребят твоих. Информация, которую вы добыли, спасла жизни тысячам бойцов. Ты пока посиди здесь дня три, здесь оно спокойней, а я за это время тебе новых людей отберу в группу, лично. Дело вам предстоит на порядок сложнее предыдущего, так что отдыхать начинай прямо сейчас. Это приказ!

Через пять дней меня срочно вызвали в Москву, для инструктажа по новой боевой задаче и ознакомления с личными делами бойцов, отобранных майором Ремизовым. Путь мой лежал в неприметный с виду, но хорошо известный каждому москвичу серый дом. Пройдя гулкими коридорами, предъявив дежурному вызов, я постучал в мощную дубовую дверь, из-за которой тут же раздался властный голос:

– Войдите.

Оперативная сводка за 4 марта 1943 г. от советского Информбюро:

Четвертого марта западнее Ржева наши войска, продолжая развивать наступление, овладели городом и желез- нодорожной станцией Оленино, а также заняли крупную железнодорожную станцию Чертолино. Железная дорога МОСКВА РЖЕВ ВЕЛИКИЕ ЛУКИ на всём протяжении очищена от противника.

От Иоанна святое благовествование:

И, неся крест cвой, вышел он на место лобное, по-еврейски Голгофа называемое. Там распяли его и с ним двух других, по ту и по другую сторону от него, а посреди Иисуса. Пилат же написал надпись и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назарей, Царь Иудейский. Эту надпись читали многие из Иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города, и написано было по-еврейски, по-гречески и по-римски. Первосвященники же Иудейские сказали Пилату: «не пиши: Царь Иудейский». Пилат же отвечал им, что я написал, то написал. Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон. Хитон же был не сшитый, а сверху весь тканый. И так сказали друг другу: «не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет, да сбудется реченное в Писании: разделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жребий.