– И до скольких лет я у тебя буду маленьким? Пока седина в волосах не появится?

– Дима! Я просто не готова тебя отпустить…

– Но тебе придется меня отпустить, ты как никто знаешь, что если я принял решение, то ничто его не изменит.

– И в кого ты такой упрямый?!

– Может, в тебя?

Я услышал сдавленный смешок. С самого детства все говорили, что Олег папин сын, а я – мамин. Внешне мы больше похожи на мать, черноволосые с зелеными глазами, лишь некоторые черты лица взяли от отца и его высокий рост. Олег не случайно поступил в медицинский институт, он хотел быть похожим на отца во всем, поэтому они вместе сейчас и оперируют. Думали, что и я последую за ними, но во мне было слишком много энергии, импульсивности. И взрывной характер. Меня, как и мать, передергивало, когда обсуждали какие-то тонкости операции. Они смеялись, а мы уходили в другую комнату. Мама была художником. Вернее, фотографом, она первая научила меня правильно держать фотоаппарат. Только это было хобби, по профессии числилась бухгалтером. Именно от нее мне досталась богатая фантазия, которая еще в детстве активно развивалась при помощи придумывания историй по фотографиям.

В кафе было шумно. Пятница вечера всегда была шумной. Мы с Борисом нашли укромное местечко, поджидали Наташку. Заказали пиво и пивную тарелку.

– Ты какой-то замученный, – заметил друг, я усмехнулся. – Что, семейная жизнь выматывает?

– Я посмотрю на тебя, когда ты будешь с кем-то жить. Хотя мне грех жаловаться. Просто устал за неделю, работы много, Ленка старается быть хорошей «женушкой».

– На работе нормально?

– Ой, на работе, будь моя воля, я бы поселился. Слушай…

Я нагнулся к Борису и полчаса ему рассказывал про проекты, которые сейчас разрабатываю. Он не перебивал меня, лишь посмеивался. Я оживленно, взахлеб обсуждал с ним все, что последнее время меня поражало на работе, будь то соглашение на строительство или проект очередного многоквартирного дома.

– Привет! – радостно возникла перед нами Наташка, поспешила нас расцеловать.

Я взял ее руку, улыбаясь, усадил на стул возле себя. Рукав свитера немного приподнялся, обнажив синяки.

– Это что? – вскинул на девушку глаза, выпрямляясь. Наташа одернула рукав, улыбнулась.

– Это? Да как-то с Борисом гуляли, отступилась, а он схватил за руку и не рассчитал силы. Ты же теперь далеко от нас живешь, – ее глаза метнулись к Борису, тот как-то натянуто улыбнулся, опустил глаза в бокал с пивом.

– Боря? – переспросил я, не веря.

Борис таракана не обидит, а чтобы силы не рассчитать, это что-то из мира фантастики. Он слишком быстро закивал головой. Я хотел тут же выразить свое сомнение, но меня окликнули. Обернулся. Недалеко стояла Ленка и махала мне рукой, жестом попросила подойти.

– Я сейчас, – бросил друзьям, вставая.

Пробираясь к Лене, отметил, что она пришла с подругами. При виде меня они заинтересованно подняли глаза. Забавно, из всех кафе столкнуться именно в этом, хотя я ей говорил, куда приду с друзьями.

– Девочки, знакомьтесь, это мой Димочка, – она схватила меня за руку, переплетая пальцы, прижалась к боку.

Растерялся. От «Димочки» у меня едва не дернулся глаз. Терпеть не могу ласкательные имена. Или Дмитрий, или Дима. Ладно, дома ей на это укажу, не в кафе же выяснять отношения.

– А вы не верили, – улыбка у нее была победительницы. Девушки заулыбались.

– А к чему такое публичное выставление статуса? – прошептал Лене на ухо, продолжая улыбаться.

Мы, конечно, не скрывали от других людей, что встречаемся, но не собирали друзей, родственников, знакомых и не объявляли громко, кто кому приходится. Я не считал нужным каждому что-то объяснять. Ибо моя личная жизнь, она моя. Она проигнорировала вопрос, это задело и разозлило.