Суть поведения женщины и королевы сводилась к главному принципу: «Твои глаза должны все замечать и ничего не видеть, твои уши должны все слушать и ничего не слышать, твой язык должен отвечать всем и ничего никому не сказать». Она советовала сохранять спокойствие и любила повторять фразу – «Привычка не делает монаха». Сначала Маргарет не понимала, в чем ее суть, но потом поняла. Анна внушала своим протеже, что все в жизни можно изменить и не надо опускать руки. Наша жизнь зависит от нас.

Маргарет любила слушать Анну. Та сидела в кресле, держа спину очень прямо, смотрела прямо в глаза своими пронзительными карими глазами, на лице не мелькало ни тени улыбки или какого-то чувства. Удивительно, но Маргарет все равно знала, что из всех своих воспитанниц Анна только к ней относится с симпатией (слово «любит» подразумевало слабость и никак не могло быть применимо к Анне). Но и девочки платили ей тем же – Луиза ненавидела свою наставницу и все ее внушения, Карлотта терпела и перебирала четки. И только Маргарет искренне занимало то, о чем говорила женщина, державшая в страхе весь двор, подчинившая своей воле и мужа, и брата, справлявшаяся и с бунтом высшей аристократии, и с недовольством черни.

Маргарет и Карлотта прошли на террасу. В такой день, как сегодня, им хотелось подольше побыть на воздухе. До них донесся легкий цветочный запах – расцветали садовые деревья в парке: замок славился своими яблонями и грушами. С Карлоттой было не так весело, как с Луизой, зато можно было помолчать и поговорить о том, о чем обычно стыдно говорить с посторонними. Девочки когда-то узнали, что отец Карлотты долго добивался руки матери Маргарет, и это делало их почти сестрами.

– Ты сегодня очень грустная, Маргарет, – начала Карлотта, – я еще во время службы заметила следы слез. Не позволяй никому ничего говорить плохого и не верь слухам, пока сама не узнаешь, что происходит.

Ну вот, опять. Что же это за слухи, которые слышали все, кроме нее самой?

– Я ничему не верю. Я вдруг стала скучать по Карлу. Я никогда раньше не думала, что он так нужен мне. С ним мы часто говорим о серьезных вещах, о перестройке замка, о военном походе в Италию.

Тут Маргарет спохватилась: одним из самых честолюбивых проектов молодого короля, а ему в июне должен был исполниться 21 год, был захват неаполитанского королевства, того самого, в котором царствовал дед Карлотты Фердинанд I. Бабушка Карла, Мария Анжуйская, также была дочерью неаполитанского короля, только по другой линии, так что, хоть и весьма относительно, но Карл мог претендовать на этот престол. За два года до разговора двух девочек на террасе амбуазского замка римский папа Иннокентий VIII, интриговавший, кажется, против всех итальянских территорий сразу, намекнул Карлу на такую возможность. И тот загорелся, воспылав юношеским задором. Прославить свое имя в веках завоеванием итальянского королевства! Что могло быть лучше! Теперь, когда благодаря его отцу Франция объединила свои разрозненные части под единой властью, осталась только непокорная Бретань, но и ее час близок. Стране нужны новые походы и завоевания. Италия – страна загадочная для нынешнего времени, говорят, именно ее можно считать новым центром европейской культуры после падшей Бургундии. Карл собирался начать действовать, когда события в Бретани отвлекли его и французскую армию. Но Карлотте все это было, конечно, неприятно, и Маргарет попыталась перевести разговор на другую тему:

– Еще мы говорим о детях – какое это счастье и, главное, как это важно для страны!

Эта тема смутила обеих. Это с Луизой можно было легко обсуждать такие темы. Анна де Боже воспитывала своих подопечных в строгости, от них прятали фривольные романы и неприличные картинки, которыми был наводнен французский двор. Конечно, девочки давно знали, что и как происходит между мужчиной и женщиной, и Маргарет тайно ждала того момента, когда они с Карлом станут настоящими мужем и женой. Но обсуждать эту тему, как будто она младшая горничная с кухаркой, королеве не позволялось. Вздохнув, она спросила подругу: