Из стелющегося покрывала нагорья редкими клочьями тянутся к солнцу пучки сухой блёклой травы. Поблизости от посёлков ветер гоняет по долине мелкий мусор; пластиковые пакеты зацепляются за торчащие ёжики сухих кустов, поблёскивая, будто разноцветные фонарики, зелёным, белым, розовым и чёрным. В неглубоких каналах, словно золотоносные жилы, залегли ряды пластиковых бутылок и других отходов. Людям некогда заботиться о природе, особенно такой суровой и недружелюбной к ним. Они пытаются жить и выживать здесь, прилагая как можно меньше усилий.

Я смотрю на горизонт, пытаясь стряхнуть морок, но ничего не меняется. Там, на высоте в несколько сантиметров, словно назло всем законам физики, повисли горные хребты и пики, порхая в плавящемся мареве испарений. У них нет нитей, связывающих части в целое, нет магнитов, нет магии. Эта цепочка тёмных вершин, воспаривших над землёй, напоминает об острове Лапуту сказочной страны Бальнибарби из книги Джонатана Свифта – она приковывает внимание, не позволяя взгляду оторваться от притягательного образа, расцвеченного красками горных пейзажей. Кажется, что солончак покрыт водой и больше походит на озеро, а не на миллиарды тонн соли, ровным слоем покрывшей десять тысяч квадратных метров поверхности земли. Но сезон дождей уже закончился – и это всего лишь мираж, будоражащий наше воображение.

В период осадков несметные поля солончака покрываются тонким слоем воды, превращая и без того фантастический природный пейзаж в сказочный мир небесных чертогов, будто спустившихся ближе к земле. Гладкая поверхность воды отражает пронзительную синь неба и войлок облаков, и в это мгновение верх сливается с низом, так что между ними уже невозможно увидеть границу. Накатывает чувство, что ты паришь в небесах, не чувствуя земного притяжения. Идя по щиколотку в воде, ощущаешь, что ещё немного – и начнёшь двигаться по самой её кромке, чуть касаясь ступнями тёплой и влажной поверхности озера. И кажется, что счастье, которое так хотелось испытать в детстве, стремясь укутаться в мягкую вату небесного руна, сейчас обрушится на тебя лавиной, подбросив ввысь, к серебряной подкове Луны.

Неожиданно растворённый в небе горизонт начал приобретать очертания белоснежного поля, и серая земля, покрывшись слоем серебряных кристаллов, превратилась в безбрежные просторы талого льда. Снежный наст захрустел под шинами автомобиля, на корке отчётливо отпечатались следы протекторов, объединившись с веерами других отпечатков, салютами рассыпанных по гладкой поверхности солончака. С правой стороны показались метровые конусы соляных выработок, около которых ковырялись лопатами рабочие. Между ровными рядами искусственных холмов проезжали грузовики, покрытые толстым слоем соляного инея. Прямоугольники от добычи минерала в толще озера заполнила дождевая вода, сформировав множество мелких бассейнов правильной формы. Через несколько минут белые соляные конусы, словно кучи снега, наваленного после уборки дорожек, остались позади, и автомобиль растворился в безграничном просторе белых кристаллов.

«Land Cruiser» продолжал ехать, но его движение было подобно полёту в космическом пространстве, так как вокруг не было ни единого предмета, относительно которого можно было бы оценить скорость транспортного средства. Лишь неровности соляного поля рябью проносились перед глазами, сливаясь в рифлёную поверхность солончака. Иногда она походила на гигантские пчелиные соты, иногда – на длинные линии, перечёркнутые перпендикулярными штрихами, кое-где приобретала пористую структуру, будто подтаявший под весенним солнцем снег. А в некоторых местах она превращалась в монолитную основу с хаотично раскиданными элементами, образованными выдавленным на поверхность жидким солевым раствором. Эти завораживающие пляски сменяющих друг друга текстур излучали силу и энергию, будто подстраиваясь под беззвучные ритмы, приводящие в трепет невидимые воздушные нити пространства. Но вот танец замедлился, пульсация ослабла, и, в конце концов, кружение кристаллов окончательно замерло.