18 лет после теракта «Норд-Ост».

О.Ч.: Тогда была скверная погода, такая промозглая и холодная, но мы шли с добрыми чувствами на этот спектакль, и мы совершенно не думали, что останемся там на трое суток.

О.Ч.: Мы как обычно припарковались на площади, шли с мужем и не думали, что с нами будет что-то страшное, что останется со мной на всю жизнь.

Трое суток заточения в Театральном центре без пищи и почти без воды, под дулами автоматов, пристальных взглядов готовых каждую секунду взорвать себя шахидок и с постоянным чувством страха смерти. В заложники террористам тогда, в октябре 2002 года, попали около 900 человек, среди них были и Ольга Черняк с мужем. Поход в театр был запланирован задолго. Они только полгода назад стали супругами, планировали культурно провести вечер и отдохнуть.

О.Ч.: Я хорошо помню, что было. Я помню, что я мужу говорила: «Что-то мы давно не выходили в люди». Билеты куплены были заранее. Я пошла, заранее сделала себе маникюр, все перышки почистила, мне стрижку уложили, то есть я прямо вот как куколка пошла с мужем на мероприятие.

В ее жизни и в жизни ее супруга все складывалось тогда удачно – взаимная любовь, карьера, материальный достаток. О Боге никто из них особо не задумывался.

О.Ч.: Я жила, думала, в общем-то, в основном о себе, особых проблем у меня не было. Я задумывалась больше о материальных ценностях и рассчитывала, что сейчас добью вот эту вот ступень в карьере, а потом замуж выйду.

О.Ч.: Замуж выйду – опять карьера, карьера, карьера, а потом, может быть, когда-нибудь рожу ребенка, а лучше съезжу на отдых на море или еще куда-то.

Да и откуда было взяться мыслям о Боге, если родители были обычными советскими людьми, выросшими в эпоху безверия и богоборчества? Отец Ольги Черняк был коммунистом, атеистом, правда, не агрессивным, а лояльным. И когда дочь, будучи 19-летней студенткой, вдруг захотела креститься, запрещать не стал.

Можно без преувеличения сказать, что ее путь к Богу начался с одной маленькой иконки Божией Матери «Скоропослушница». Ольга узнала о ней сразу после крещения в Муроме. Туда ее с будущим мужем Сергеем позвали друзья. Ни о благоверных Петре и Февронии, ни о том, что там находятся их мощи, никто из них не имел никакого представления. Впрочем, что такое мощи, они тогда тоже не знали.

О.Ч.: Не было осознанного решения, что я еду туда, чтобы выйти замуж, как обычно все делают. Мы даже вообще об этом не думали, честно говоря. Мы просто поехали на интересную экскурсию с друзьями. Это был 1994 год.

О.Ч.: И вот там меня рассказ насчет «Скоропослушницы» просто зацепил как человека, потому что она очень быстро исполняет желания, которые искренне идут от сердца. Я ее в сумке носила, ну, так вот вышло, просто мне было как-то спокойно, что со мной всегда эта икона.

Маленькая икона Божией Матери стала первой в ее самодельном домашнем иконостасе. Сейчас на нем почти нет пустого места, все занято любимыми, дорогими сердцу образами.

О.Ч.: И еще одна потом появилась – «Помощь в родах». Потом мне еще надарили других. И я решилась все это как-то оформить. Нельзя, чтобы все было разрозненно и разбросано, неуважение получается к религии. Ведь каждая икона мне дорога и для меня что-то значит.

Скорых чудес, впрочем, от первой своей иконы она не помнит, возможно, потому, что в памяти осталось главное чудо Божией Матери «Скоропослушницы» – это спасение в страшном теракте.

О.Ч.: Это было очень злое, очень опасное для меня и очень-очень тяжелое событие. Если можно представить ад на земле, наверное, это он и был. Представьте, трое суток постоянного унижения, постоянной жизни в смертельном страхе, постоянной угрозе твоей жизни, всегда – от падающих гранат до случайных пуль.