Петь я любила и немудрено с моим-то музыкальным слухом. Правда, я нигде не училась, хотя мама и пыталась заставить меня ходить в музыкальную школу, которую я бросала с завидным упорством. Народ шутливо требовал: “Спой, Маша, не стыдись”, — и я сдалась. Почему в памяти всплыла именно эта песня, не знаю, но я запела “Останься”, которую когда-то слышала в исполнении “Принцесса Авеню”.

Ты не здесь.
Мне кажется, продолжения нет...
И в моей душе цветы осыпаются,
мечты забываются,
Я знаю, что навсегда уже...

Останься белым снегом на моей руке,
Каплей света, шёпотом нежным в груди.
Не уходи! Я же слышу, что любовь твоя ещё дышит -
Ты не обманешь себя...
Знаю, знаю, что любишь меня...
Ты меня...

Дай мне шанс забыть тебя.
Стань невидимым,
забери мечты и воспоминания -
Они без твоей любви всю душу мне изранили.

Останься белым снегом на моей руке,
Каплей света, шёпотом нежным в груди.
Не уходи! Я же слышу, что любовь твоя ещё дышит -
Ты не обманешь себя...
Знаю, знаю, что любишь меня...
Ты меня...[1]

Когда закончила, за столом стояла гробовая тишина, оглянувшись, в панике поняла, что давно не пела и, наверное, вышло ужасно, и я испортила всем праздник.

— Богиня, как же хорошо! — и за столом пронёсся вздох, со всех сторон раздавалось: “Вот это голос!”, “А песня, вы слышали какая песня?”, “Я никогда не слышал, чтобы так пели!”.

Я смотрела на всех, и испуг проходил, им действительно понравилось, а ещё заметила как внимательно и задумчиво смотрит на меня Энкая, затем ободряюще улыбнувшись она хлопнула в ладоши привлекая внимание:

— А не пришла ли пора танцев? — тут же появились инструменты и раздалась плясовая.

Танцы оказались простыми и незамысловатыми, Фар потянул меня в круг. Царящее веселье захлестнуло, и я отпустила себя позволяя быть счастливой здесь и сейчас. Мне казалось, что я перетанцевала со всеми, но только вот почему-то всё чаще и чаще моим партнёром становился Фаркас.

Поздним вечером, когда погас последний луч Фотоса и костёр был погашен, вся стая собралась в центре поляны ожидая встречи трёх лун. Все оживлённо переговаривались, но вдруг наступила тишина, задрав голову к небу я не поверила своим глазам. С трех сторон небосвода появились луны, медленно приближаясь друг к другу. Весь мир в одночасье преобразился. Деревья и трава засверкали серебром, золотом и благородной медью. Воздух искрился и переливался, словно в нём плавала серебряная и золотая пыльца. От этого волшебного зрелища захватывало дух. Не знаю сколько я так простояла разинув рот, но когда пришла в себя, вокруг, кроме Фара, никого не было.

— А где все? — недоумённо оглянулась ещё раз по сторонам.

— Гон, все разбежались по лесу, — пожал он плечами.

— И дети? — вытаращила я глаза.

Парень засмеялся весело глядя на меня:

— С ними ничего не будет. Они далеко не убегут. Пойдём, — он протянул мне руку, — я покажу тебе как прекрасен лес в эту ночь!

Я смотрела на этот замечательный образчик мужчины. Хорош. Так же хорош, как мой муж, двуличная скотина. От воспоминаний о нём испортилось настроение. Злость горячей волной обожгла меня, и я с удивлением поняла что сравнивая парня с мужем злюсь и на него. Постаралась взять себя в руки, Фар ведь ни в чём не виноват.

— Нет, спасибо, — качнула головой, — я пойду лягу спать. День выдался трудным, и я устала.

— Да, конечно, — на меня внимательно смотрели глаза цвета горчичного мёда, тёплые и всё понимающие, —пойдём, я провожу тебя.

***

Второй день лил дождь, громыхал в вышине, шумел верхушками деревьев, барабанил по крышам и стучался в окна и двери. Мы с Энкаей сидели у приоткрытой двери вдыхая сырой воздух.