Переступив порог, Дима и Агата натыкаются на груду пустых бутылок. В квартире спертый воздух, сильно накурено. Дима старательно делает вид, будто ничего не замечает, тем временем из комнаты орут сразу в несколько глоток:

– Какая сволочь там еще пришла?

– Воды налей, падла!

– А по зубам не хочешь? Твою мать…

Взглянув на Агату, Дима понимает, что она воспринимает все как неизбежное, а она уже в сотый раз сожалеет, что разрешила проводить себя «до двери».

В коридоре появляется Анна. Глядя перед собой невидящим взглядом, она проходит мимо Димы и Агаты и, не сказав ни единого слова, запирается в своей комнате. Лицо Агаты искажается, словно осененное страшной догадкой, она бросается в свою комнату. Дима не сразу понимает в чем дело, а когда заходит следом, видит с каким отчаянием Агата снова и снова ощупывает какую-то шкатулку.

– Ты здесь деньги хранила, да? – без труда догадывается Дима. – Много он взял?

– Да там и брать было нечего…

Дима подходит и садится рядом с Агатой. От ее волос все еще пахнет больницей.

– Ты прости, Дим, так неудобно…

– За что я должен простить? – Дима с ненавистью косится в сторону соседней комнаты, из которой доносится мат и возмущенный, что-то настойчиво доказывающий, мужской голос. Разумеется, Дима знает обо всем, что происходит в этой семье, но одно дело – знать, а другое – соприкоснуться самому, почувствовать кожей…

– Да, он не силен в естественных науках. Его привлекает другое. Например, Димуля обожает живопись, литературу, иностранные языки, – настаивает Вероника.

– Вообщем, всякую ерунду.

– Почему ерунду?

– Потому что тем, кто работает, не до музыки и не до литературы, – жестко заявляет Сергей. – Я тащу на себе все проблемы компании, а Димка до сих пор в игрушки играет! Вкалывать надо! И заниматься тем, что приносит реальный доход. А в свободное время – пожалуйста, занимайся, чем хочешь.

– Сережа, гуманитарные науки – это вовсе неплохо, – протестует Вероника. – Например, тяга к изучению языков. Не сомневаюсь, что Димуля станет дипломатом, как и его дед – мой покойный отец…

Единственного наследника Сергея Афанасьевича Лазарева никогда не волновали те планы, которые строил на его счет отец.

«Мне не нужно дело отца. Мне нужно свое дело…» – уверенно заявлял мальчик, не собираясь симулировать интерес к семейному бизнесу. На его счастье, во всех затеях и прихотях его поддерживала мать, имевшая на людей гораздо больше влияния, нежели могло показаться на первый взгляд.

В 1985-м году, узнав о своей долгожданной беременности, Вероника Лазарева оставила сцену и успешную карьеру балерины. С тех пор она полностью посвятила себя любимому сыну. Ее супруг Сергей – владелец строительной компании, почти не бывал дома и принимал мало участия в воспитании ребенка, но Вероника, наотрез отказавшись от детских садов и посторонних женщин в доме (в виде нянек и гувернанток) стала для сына и няней, и учителем, и другом.

Вероника много читала Диме, много говорила с ним. Ей удалось с детства завоевать доверие своего прелестного ребенка. Он был единственным смыслом ее жизни, она постоянно обнимала его.

Стараниями матери Дима отлично развивался: свободно изъяснялся на трех языках, изучал уклады и обычаи других стран, с малых лет (под влиянием матери) мечтал о карьере в дипломатии. В конце концов, даже Сергей свыкся с мыслью, что сын пойдет по стопам своего деда.

Когда Дима стал подростком, они с матерью по-прежнему хорошо понимали друг друга, пока однажды Дима не рассказал матери о том, что влюбился в свою одноклассницу и целовался с ней. Вероника долго не могла разобраться в своих ощущениях по поводу услышанного. Она скорее бы умерла, чем признала, что ее чувства к девочке, укравшей первый поцелуй ее прекрасного сына, основаны на ревности. С тех пор Вероника демонстрировала еще больший энтузиазм по поводу профессиональных устремлений сына, лишь бы он не отвлекался от учебы, как можно дольше оставался холостяком и не связывал себя серьезными отношениями с женщинами. Если Вероника и видела кого-то в роли своей будущей невестки, так это дочь близких друзей семьи – Наташу Новикову. Отец Наташи был успешным дипломатом Российского посольства в Токио и мог посодействовать намеченной карьере Димы. Но, главное, Вероника не видела в Наташе прямой соперницы, так как чутко предвидела, что дружба, связывающая Диму и Наташу, так навсегда и останется дружбой; потому не находила ничего страшного в сближении детей, в их будущем союзе, не сомневаясь, что подобные отношения никогда не перерастут в сильное, полное страсти чувство – и Веронику это вполне устраивало. Она демонстрировала симпатию к Наташе лишь для того, чтобы обеспечить неизменное присутствие девушки в своем доме и незаметно навязывала сыну мнение относительно будущей женитьбы.