– Как дела, Клим?!– раздался вдруг за моей спиной громкий голос, заставивший меня вздрогнуть и едва не перевернуть стакан. Благо чая в нем практически не осталось, иначе добрая четверть жидкости точно залила бы клавиатуру.

– Все отлично, Итан! Лучше не бывает!– протянув и пожав приятелю руку, ответил я, широко улыбаясь, и это при том, что внутри было очень тоскливо и шел холодный дождик, заставлявший душу съеживаться и забиваться все глубже и глубже.– А ты что? Выглядишь уставшим!

– Да не говори, брат,– покачав головой, фыркнул друг.– Работаю последнее время как проклятый. Недавно еще и на вторую работу устроился.

– Серьезно?– удивился я, отпустив мышку и развернувшись в сторону Итана.– С чего вдруг? София (его жена) захотела рвануть на Бали?

– Сплюнь, дурень,– отмахнулся мужчина. Он засмеялся, но в глазах его промелькнул мимолетный страх.– Нет. Через несколько лет сын оканчивает старшую школу, нужно начинать копить на университет.

– А на бесплатное обучение он не может поступить?– я нахмурился.

–Очень сомневаюсь,– Итан покачал головой.– Он у меня в хорошистах едва удерживается. Занимается своей этой музыкой, витает в небесах. Смотрит на этого Майкла Джексона и других знаменитостей, на каких там еще наша молодежь молится? Говорит, что когда-нибудь станет таким же. Молодой глупыш. Не понимает он еще, как жизнь устроена. Стараюсь втемяшить в его дурную голову, что по нашей жизни высшее образование – самое главное. Без него ты – никто. Ну, ведь так? Без него ни на одну нормальную работу никогда не возьмут.

– Так, конечно,– согласился я, поглаживая свой старый, засаленный, потрепанный галстук.– Хорошие специалисты везде пригодятся и всегда будут пользоваться спросом.

– А я о чем говорю!– слегка хлопнув ладонью по столу, воскликнул Итан.– Вот объясни, приятель, как мне это донести до Эдварда? Он не хочет меня слушать! Едва приходит со школы домой, запирается у себя в комнате и начинает бренчать на своей гитаре, и эти песнюшки свои сочиняет, только тетради зря исписывает. Ни друзей толком нет, ни девушки, ни хороших оценок, только музыка. Вот, помню себя в его возрасте. Гулял, развлекался, друзей много имел, учился на «отлично»! А он что? Эх, глупая молодежь! Живут в своих мечтах, и ведь ничего им не докажешь! Пока на своем опыте не прочувствуют всю суровость мира, не угомонятся, а ведь он потом вспомнит мои слова. Никогда не слушают старших, мудрых, опытных людей, поживших немало лет…

– А ну хватит бездельничать!– вдруг раздался громкий крик, и все разом притихли. Из своего кабинета наполовину высунулся босс.– Быстро работать, бездари! Тот, кто оторвет свой зад от стула без уважительной причины, получит сверхурочные!

Словно мыши, испуганные неожиданно включившимся на кухне светом, работники начали разбегаться по своим местам. Начальник же, поправив лацкан пиджака, вновь скрылся в кабинете.

– Я тебе что хотел сказать-то…– прошептал Итан, пригнув голову.– Ладно, тогда после работы. Сходим выпить пива и поговорим. Я угощаю. Хорошо?

– Ну ладно.

Приятель засеменил в сторону своего стола, озираясь в сторону кабинета начальника и пытаясь быть неприметным.

«Мудрый же он все-таки,– подумал я, смотря ему в спину.– Видит всю правду без прикрас»

Но, несмотря на сделанный тогда вывод, зернышко сомнений внутри меня продолжало прорастать. Мне преподнесли еще один очень ценный урок.

К концу рабочего дня, несмотря на усталость, я ожил, словно цветок, простоявший неделю в тени комнаты и вдруг выставленный на подоконник под солнечные лучи. Смотря на часы и видя, как стрелки тикают и отмеряют секунды, оставшиеся до окончания рабочего дня, я ощущал нетерпение и едва мог усидеть на месте. Когда же до заветных шести часов вечера оставалось всего пятнадцать минут, у меня сил не осталось вовсе.