– Антиквариат? У тебя сумки какого года?

– Советские еще? Со знаком Отк между прочим. Отдел технического контроля. У твоих одноразовых тряпок такого точно нет.

– Что ты несешь? У меня самые лучшие платья! – возмутилась Валентина. – Безразмерный люрекс. Натягиваешь и блестишь на солнце. Никто не может рассмотреть сколько в тебе килограммов, – Валентина открыла рот, пальцем показала на импровизированную сцену.

В белых брюках стройные красавцы выбежали на сцену, крикнули: «Выше руки, михайловцы! Давайте веселиться! Жириновский всегда с нами! Спасибо ему за этот концерт!».

Валентина закричала, увидев артистов:

– Господи, Светка, они настоящие! – обняла она подругу, с которой только что ругалась.

– Точно, Валюха, а где Жирик?! – заорала сумочница.

Селяне в последний раз в таком количестве собирались на площади Ленина на советскую майовку. Не верили, что в центре Михайловки стоят настоящие артисты, поют точно так же, как в телевизоре. Это был полный восторг. Старики прыгали, молодежь визжала, сторожа проснулись, вылезли на порог близлежащих учреждений, библиотеки, районо устроили день открытых дверей.

После концерта ведущий праздника предложил сфотографироваться с Жириновским. Лучше бы он этого не предлагал. Народ ломанулся вперед. Все захотели иметь такое фото. Их даже не остановило, что Жириновский был вырезан из картона. Все его обнимали, целовали, групповые фото тоже приветствовались. Это был настоящий праздник победы над действительностью, над проблемами, над долгами. Гуляли до полной луны, которая освещала дискотеку. Молодежь решила продолжить веселье до утра.

В городе Санкт – Петербург в это же время под той же самой луной проходил концерт тоже. Только на Дворцовой площади. Какая маленькая планета Земля! Одна луна освещает все города одновременно. Маша протискивалась вместе с Жанной поближе к сцене. По странному стечению обстоятельств они оказались на празднике жизни в ту же минуту, что и Валентина в Михайловке. В душе так же звучала музыка, захватывало дыхание, стучало сердце в унисон раздающимся аккордам. Только на сцене был Шнур, но без матов. Видно устал платить штрафы. Серега выскочил, закричал: «Питерцы, почему так тихо! Не слышу! Подняли руки! Раз, два, три, в Питере пить!».

Питерцы завизжали, запрыгали, замахали руками, будто гладили впередистоящих людей по голове. Серега пел всеми любимую песню. Маша с Колькой подхватили ритм общего веселия, орали на всю Дворцовую площадь, как хорошо в Питере жить тоже. Жанна оглядывалась по сторонам, в поисках симпатичных кавалеров. Встретилась глазами с бухгалтершей, которая осуждающе на нее посмотрела. В компании всегда находилась Надежда Михайловна Сидорова, бывшая уроженка деревни Михайловки, как цензор благопристойности. Ей было всего пятьдесят пять лет. Но она про это не догадывалась. Молодилась, веселилась, как выпускница на последнем звонке. Ведь душа не имеет возраста, ты же себя не видишь со стороны. Конечно, на следующий день напомнили о годах радикулит, головная боль, геморрой. Но в данный момент «вечная невеста» стучала Кольке по голове и по голове его нового друга Петьки, – сына Жанны. Те отодвигались от сумасшедшей бабушки, которая постоянно их воспитывала, не знали, как улизнуть с Дворцовой площади домой. Там их ждала компьютерная игра. На помощь им пришла Жанна. Она, как и обещала, взяла всех мужчин на себя. Вокруг нее собрались разновозрастные самцы. Дети стали помехой.

– Машка, давай Петьку у тебя оставим с ночевкой, пусть с Колькой в компьютер поиграют, а мы продолжим концерт где – нибудь в ресторане! Поужинаем! – крикнула Жанна на ухо Маше, чтобы самцы слышали тоже.