Дамир считал, что у него вообще слабостей нет – здоровый, сильный, хваткий, прущий вперед, как локомотив. Без изъянов, без болевых точек. Родных у него тоже не было, так что если что и использовать их во вред не могли. А Марина... Ну уж нет, его слабостью она не была. Просто не хотелось, чтобы девочка расплачивалась за то, что просто попала в передрягу и переспала с ним. Или чтобы она страдала. Вот просто хотелось – и все. Но не слабость. Точка.

И когда ему сказали, где она, когда Дамир увидел ее целую и невредимую в этой крохотной бедно обставленной квартире, в крови ядом закипела ярость и глухое раздражение. Едва сумел он сдержаться и вспомнить, что женщин он никогда не бил и не станет. Хотя прямо сейчас хотелось взять ремень и отхлестать Марину по заднице, как непослушную девчонку, которая даже не понимает, в какой опасности находилась.

Но все же не сдержался. Пережал, передавил, взял силой. И в конце, когда Дамир увидел ее слезы, пустой взгляд, стало противно от самого себя. «Ничего не сказать – хорош мужик. Напугал слабую девочку, показал силу. Я же тебя не так воспитывал» – звучал в голове строгий голос деда, который с детства растил его и всегда был вместо внутренней совести.

Она тихо плакала, забившись в угол машины, а его зверь внутри рвал и метал. И хуже всего было то, что он сам стал причиной ее слез. Не смог сдержаться, остановиться, загорелся и наворотил дел. Был бы кто чужой – не задумываясь кадык голыми зубами выгрыз. Но сам же, сам ее и обидел. Хотя обещал, что с ним будет безопасно, что он ее не тронет вот так…

Марина избегала его еще больше, чем прежде. И приступы вины иногда захлестывала злоба. Разве он ей что-то должен? Она должна была слушаться! И вообще, какая ему разница, что она там переживает? Для него она просто очередная игрушка – и не больше. На третий день Дамир ровно так себе и сказал, когда сел в машину и сказал водителю отвезти его к Карине. Вытерпел ровно три дня. Без бабы он мог и гораздо дольше, но вот зачем себя сдерживать? Он здоровый взрослый мужик, ему хочется каждый день и не по разу. С какого черта он должен кого-то ждать и секс выпрашивать?

Вот только тело реагировало совсем не так, как обычно. Он имел Каринку жестко, долго, почти без прелюдий. Знал, что ей, в отличие от Марины, нравилось пожестче – она только страстнее становилась, когда он проявлял силу и вдалбливал ее в постель. И если сама Карина кайфовала, то Зверь за два гребаных часа не смог даже кончить!

– Ты куда, Дамирчик? – истомно прошептала любовница, когда он снял с себя девку и направился в душ.

Зверь раздраженно отмахнулся, закрыл за собой дверь, и остановился напротив зеркала. Взглянул в неудовлетворенные злые глаза и сам у себя спросил:

– Какого хера тебе надо? Красивая баба, твоя – пользуйся. Что тебе надо-то еще? – прорычал он, расшвыривая в сердцах какие-то дурацкие пластиковые баночки, что стояли на столике возле раковины.

И знал ответ, что. Точнее, кто. Весь секс был какой-то механический, просто движения туда-сюда, которые не заводили. Да, стоял как каменный, Дамир был возбужден до предела, но кончить этих ощущений не хватало. Недаром Карина проводила его облегченным взглядом – она сама испытала оргазм уже несколько раз, и у бедной девушки уже сил не осталось его обслуживать.

Ледяной душ немного отрезвил, а десять минут ледяного душа сумели погасить горящий в груди огонь. Ненадолго, но все же.

Его ломало, как наркомана, он хотел дозы. И не просто спать с Мариной, но и попросить у нее прощения за то, что натворил. И Дамир очень надеялся, что она найдет в себе силы его простить. Иначе он просто не знал, как унять это чувство вины, которое выжигало нутро все эти дни.