Как-то раз, когда мы предприняли попытку выбраться из каюты и осмотреть соседние, то я в одной из них нашла свои рисунки и с трудом вспомнила дни, проведённые здесь, когда ещё ветер мог ласкать мою кожу, и я могла вдыхать полной грудью океанский воздух, а солнечные лучи грели не только моё тело, но и душу. Всё кажется таким далёким и чужим, словно это было не со мной, а моя настоящая жизнь здесь, под толщей воды на проклятом Титанике.

Я замерла и принялась рассматривать свои рисунки. Пролистывая лист за листом, наткнулась на портрет Марка, сделанный мной после того, как я впервые увидела его. Лицо практически всё затемнено, в глаза бросается его выразительный взгляд и необычный цвет глаз. Проведя по портрету пальцами, я словно почувствовала подушечками пальцев тепло его кожи. Мне захотелось увидеться с ним, где бы он не находился и кем бы не был.

Увлекшись рассматриванием альбома, не заметила, что отбилась от своих друзей и иду куда-то вперёд. Остановившись, я не смогла понять, где нахожусь. Во мне стала нарастать паника, я вытащила свой нож и крепко стиснула его в ладони. Развернувшись, пошла назад, до первой развилки, остановившись, стала думать, вспоминать из какого коридора я могла попасть сюда.

Не успели мои мысли собраться, как мне зажали рот и втолкнули в тёмное помещение. Я стала извиваться, колотить существо, которое крепко держит меня. Мой нож угодил в него, и он ослабил хватку всего на мгновение, которого мне хватило, чтобы вывернуться и увидеть, до боли знакомое лицо.

– Марк. – Прошептала я и кинулась к нему на шею.

В этот момент меня поглотило счастье, от того что вижу любимое лицо, я забыла о том, что он меня втолкнул в это помещение, зажав рот ладонью и, что я воткнула в него нож, и он по всем законам жизни должен испытывать дикую боль, даже смертельную.

– Где ты был? Почему так долго не объявлялся? – Затараторила я.

Марк отцепил мои руки сомкнутые у него на шее и завёл их за мою спину. Только сейчас, когда первый восторг и счастье улеглись, я смогла сложить два и два. Солнечные глаза вспыхнули не добрым огнём, лицо исказилось в гримасе отвращения, словно от меня плохо пахло. Я стала вырываться, мою руку пронзила острая боль и, прекратив попытки освободиться, попыталась воззвать к его разуму.

– Марк! Что происходит?

– Ты нужна провидице. – Монотонно ответил он, доставая одной рукой нож из ключицы, который вошёл в плоть всего лишь на сантиметр.

– Но ты, же не должен подчиняться ей. Ты на нашей стороне. Ты такой же, как я! – Я с надеждой заглянула ему в глаза, там меня встретил только холод и отчуждённость.

– Я тебя не знаю. Мы никогда не встречались.

– Это ложь! – Вскричала я. Неужели ему стёрли память?

– Нет!

– А Нинель…Она тоже забыла обо всём? – Когда я произнесла её имя, парень вздрогнул и на мгновение его взгляд стал таким же, как прежде, тем самым в котором я готова была раствориться.

– Я не знаю, о ком ты говоришь. – Марк сильней заломил мне руки за спину, появилась ещё одна волна острой боли.

«Очнись. Очнись». Мысленно молила я его, когда он тащил меня по длинному коридору. Маленькие рыбки бросаются в рассыпную, когда мы приближаемся. Я ещё не верю в то, что сейчас происходит, не понимаю, куда он меня тащит и что будет со мной дальше. Разве этот парень, полный решимости и жестокости, может быть моим Марком? Нет, я отказываюсь в это верить.

Марк ослабил хватку, когда стал открывать двустворчатую дверь. Воспользовавшись этим мгновением, я вывернулась и став перед ним, взяла его лицо в ладони и пристально посмотрела в глаза. Не может быть, что в нём ничего не осталось от старого Марка. Это невозможно.