– Да-а-а, – стону, когда наглые руки все-таки накрывают мою грудь через ткань блузки.

– Хочется надрывных стонов… – Его губы всасывают кожу на шее, а руки гладят грудь. – Хочется прочувствовать все без преград, кожа к коже, – продолжает хрипло шептать он, прикусывая шею, а наглые пальцы уже расстегивают пуговицы на блузке, и я не в силах его остановить, меня накрывает волной дикого возбуждения. – Хочется доставить тебе удовольствие, пройтись по всем твоих чувствительным местам и посмотреть, как ты бьешься в оргазме. Хочется чего-то нежного и одновременно дикого, грязного, но очень-очень сладкого…

И мне хочется всего того, о чем он говорит. Внутри все скручивает в тугой узел и начинает трясти от нарастающего возбуждения, особенно когда наглые руки забираются под блузку и проходятся по кромке бюстгальтера, отодвигают его и ласкают уже напряженные соски. Возбуждение зашкаливает, когда я чувствую, как он намеренно вжимается в мои бедра, давая прочувствовать возбужденный твердый член. Гор уже жестко вновь впивается в мои губы, рыча, кусая до боли, но нежно ласкает, перекатывая соски между пальцев. Стыдно признаться самой себе, но я увлажняюсь и, кажется, могу кончить только от его поцелуев и ласк. Не могу сдерживаться, бесстыдно стону в его губы, уже не соображая ничего. Ничего вокруг не существует, мир останавливается, все исчезает, остаемся только мы, его губы, запах, ласки, и наше общее безумие.

Я не сразу слышу, как звонит его телефон, громко, настойчиво, не прекращая, да и мне плевать на посторонние звуки, но Егор останавливается, разрывая наш контакт.

– Бл*дь! – сквозь зубы рычит он и, злясь вынимает телефон, отвечает на звонок, отходя от меня. – Да!.. – громко почти кричит, выслушивая собеседника.

А я не могу отдышаться, и прийти в себя. Наверное, даже хорошо, что Егор ответил на звонок, иначе я бы отдалась незнакомому парню на какой-то старой крыше.

– …Да, я понял!.. – кричит он кому-то, а я быстро застегиваю блузку и запахиваю пальто.

Меня до сих пор трясет от возбуждения, и я сжимаю ноги, пытаясь унять пульсацию. Со мной впервые такое – тело требует продолжения вопреки здравому смыслу.

– …Да! Я скоро буду!.. – его голос меняется, становясь жестким, металлическим и резким.

Очень резкая перемена настроения от легкости и игривости в агрессию, от которой становится холодно. Егор заканчивает разговор, а я поправляю волосы и кусаю губы от неловкости.

– …Прости, зайчонок, – он вновь смягчается и подходит ко мне сзади, вновь обнимает, зарываясь лицом в волосы. – У меня образовалось срочное дело, будь оно неладно, – с сожалением произносит Гор. – Но мы еще обязательно полетаем, моя сладкая девочка.

– Я не твоя! – усмехаюсь, вырываясь из его объятий. – Отвези меня домой, – слегка отталкиваю мерзавца и иду к лестнице.

Анита

– Рассказывай от чего ты такая счастливая и загадочная? – спрашивает Ева, садясь со мной на Диван.

Мы пьем чай после ужина в гостиной на диване, а Давид укладывает Мари спать. Да, мой холодный жесткий братец превращается в котика, когда дело касается его дочери.

– Что, так сильно заметно? – улыбаюсь, съедая конфету с орехами.

– Ну, это ты можешь Давиду рассказывать про хорошее настроение, а я вижу, что ты прям летаешь, – усмехается Ева, облизывая пальцы от шоколада, и двигается ко мне ближе. – Рассказывай, кто он? – шепчет она.

– От тебя так вкусно пахнет клубникой и ванилью, – наклоняюсь к ее еще мокрым после душа волосам и глубоко вдыхаю.

– Не заговаривай мне зубы, это всего лишь шампунь. Рассказывай, – настаивает Ева.

– Как это – заговаривать зубы? – не понимаю я.