– Так какой вывод напрашивается?

– Вся история со стрелками – вымысел от начала до конца.

Алекс неожиданно почувствовал обиду: еще бы, сразу несколько поколений жителей К. были обвинены в банальном шулерстве. Но как быть с тем, что о произошедшем в конце войны не любят вспоминать и относятся как к постыдной тайне? Придумать историю только для того, чтобы потом тщательно скрывать ее от посторонних глаз, – на такую изощренность сограждане Алекса просто не способны. Наверняка существуют и другие аргументы, опровергающие скоропалительный вывод Лео, но найти их Алекс не в состоянии.

И – самое главное – он не хочет ссориться с человеком, о дружбе с которым мечтает.

– Дыма без огня не бывает, – осторожно сказал Алекс. – И синьор Тавиани… Почему-то же он исчез. И появился только спустя несколько десятилетий.

– Иногда люди совершают поступки, которые труднообъяснимы, если не знать причин.

– Гибель людей – вот причина.

– Ты же сказал, что он уехал чуть погодя.

– Через два года, – вынужден был признать Алекс.

– Странно, что ему понадобилось столько времени. Логичнее было бы исчезнуть сразу… Если его что-то мучило. Не давало жить спокойно. Разве нет?

– Я не знаю. Знаю только, что он неожиданно уехал и долгие годы не напоминал о себе. А потом вернулся, вот и все.

– Обычная история.

– Правда, я не помню, как он вернулся. Я родился уже после его возвращения. Он всегда был для меня кладбищенским сторожем.

– Когда же он стал твоим другом?

Алекс попался. Лео из тех людей, кто ничего не забывает. Вчера, охваченный эйфорией нового знакомства и неожиданного внимания со стороны чужака, Алекс наплел с три короба. Смешал вымысел и реальность, примазался к чужой смерти — только для того, чтобы его собственная жизнь показалась чуть значительней, чем она есть на самом деле. А Лео взял и запомнил. Как теперь выкручиваться?

– Это произошло само собой. Он приходил ко мне в магазин, поболтать. Вот мы и сблизились.

– Странно.

– Что именно?

– Что вы не нашли никого другого в собеседники… Значит, он и рассказал тебе об альпийских стрелках?

– В подробности он не вдавался. – Алекс почувствовал себя так неуютно, что едва не бросил руль. – А я не пытался вытянуть их из него.

– Почему?

– У нас в городе не принято об этом вспоминать. Так повелось с самого начала. Что случилось, то случилось, ничего исправить нельзя. Значит, и смысла в том, чтобы ворошить прошлое, нет.

– Разве дружба не предполагает откровенности?

– Ну, это не была такая уж сильная дружба.

– А какая это была дружба? – Чертов Лео все еще не хотел успокоиться, и почему его так интересует старик?

– Наверное, я неправильно выразился. Хорошие отношения. Это были просто хорошие отношения. Он был хорошим человеком, синьор Тавиани, да. Хотя и мало с кем общался.

– Почему?

– Так повелось.

– Как же я люблю маленькие городки! – засмеялся Лео. – Все в них живут так, как повелось. Как было задумано тысячу лет назад, и никакой прогресс не в силах этого изменить. Ты никогда не думал о том, чтобы уехать отсюда?

Вопрос, относящийся к категории неприятных. Он заставляет думать о себе как о человеке, жизнь которого не задалась. Который вынужден гнить в дыре. Сидеть на обочине в ожидании попутного транспорта, отдавая себе при этом отчет, что транспорт не появится во веки веков. Но Алекс был рад даже такому вопросу: он отстоял от синьора Тавиани на расстоянии Тренто или даже Вероны с Венецией. А это уже хорошо.

– Если уж ты думаешь о том, чтобы поселиться здесь навсегда, может, и не имеет смысла уезжать?

Лео на секунду задумался, переваривая услышанное, а потом снова рассмеялся – еще громче, чем в первый раз: