Отдувался Алекс ровно час. Для начала он в подробностях рассказал хозяину о произошедшем с кладбищенским сторожем. Упомянул даже о ламповом радиоприемнике «Saba» и дефиле близнецов Эрика и Аннеты в сторону детской площадки. И лишь об одном умолчал: о красной, нарисованной фломастером полосе на шее старика. Да еще о запонках, доставшихся Алексу не совсем законным путем. После того как со стариком было покончено, синьор Пьячентини перешел к завтрашнему дню.

– Так зачем же тебе понадобился отгул, Алекс? – спросил он.

– Мне нужно отлучиться из города.

– Что-то такое, что не может подождать до выходных?

– Можно сказать и так. Один человек попросил меня поехать с ним в одно место…

– Ты говоришь загадками, – синьор Пьячентини недовольно поморщился. – Что еще за человек?

– Его зовут Лео…

– Лео… Не тот ли парень, который приехал сюда на дорогущем авто?

– На «ламборджини», да.

– Когда же ты успел с ним познакомиться?

– Сегодня вечером. В баре у Джан-Франко…

– Сегодня вечером, так-так… И уже собираешься куда-то ехать с чужаком?

– Он просто попросил меня показать окрестности.

– Почему именно тебя? Насколько я знаю, весь день он провел с Пьетро Моретти. А ты ведь больше не работаешь на него. Или я что-то путаю?

– Все верно, синьор Пьячентини. Но это не касается тех дел, что он ведет с синьором Моретти…

– Разве?

Любая информация распространяется по К. со скоростью света. Синьора Пьячентини и близко не было в баре. Там не было ни одного из его друзей, с которыми хозяин магазинчика играет в покер по пятницам. Там не было ни одной подруги его жены Франчески, с которыми она раз в месяц отправляется на шопинг в Больцано. И тем не менее синьор Пьячентини в курсе всех дел. Вряд ли он обратил бы внимание на кого-нибудь из пришлых сноубордистов или начинающих горнолыжников, но появление в К. «ламборджини» – событие, сопоставимое с приездом Вольфа Бахофнера и даже самого папы. Мимо него не пройдешь.

– Это совсем другая история, – отчаянно закивал Алекс.

– Что за история?

Что-то подсказывало Алексу: о его завтрашнем восхождении к форпосту лучше промолчать. В К. и без того настороженно относятся к чужакам, а уж тем более таким: интересующимся не самыми благополучными страницами его истории. О которых никто не любит вспоминать. Скрыть факт отъезда вряд ли удастся: свидетели их с Лео завтрашнего отъезда обязательно найдутся. И – рано или поздно – о нем узнает синьор Пьячентини, и ему вряд ли понравится, что Алекс не поставил его в известность относительно своих планов. «Речь о доверии, – любит повторять синьор Пьячентини, – мы должны доверять друг другу. Так будет спокойнее – и тебе, и мне. И твоим родителям, перед которыми я несу ответственность».

Родители – неубиваемая карта.

Разговоры о родителях вяжут Алекса по рукам и ногам, заставляют быть откровенным с синьором Пьячентини даже в мелочах, правда, сегодня он кое о чем умолчал. Но первый блин, – вопреки опасениям Алекса, вопреки его вечно горящим щекам, – не вышел комом, а получился вполне съедобным. И синьор Пьячентини проглотил его, не поморщившись. Теперь у Алекса наготове вторая порция, где искусно смешались правда и ложь. Вернее, не ложь – легкая недоговоренность.

– Она касается профессии этого самого Лео.

– Чем же он занимается, таким диковинным?

– Он – метеоролог.

– И что?

– Он собирается поездить по долине. Посмотреть на места, где обычно скапливается туман…