Улыбка, распустившаяся на лице навязчивой дикарки, ему не понравилась. Похоже, из всей его речи Грид услышала только то, что ей было выгодно.

– Не волнуйся, – она зачем-то полезла за пазуху. – Я уже вручила себе цветок за тебя. – И Грид извлекла на свет белый бутон соали, так называемого «Скорбного растения», которое традиционно использовали во время погребальных обрядов.

У Фая задергалось нижнее веко.

– Это не тот цветок, – вздохнул он, закатив глаза.

– Как не тот? – удивилась Грид, покрутив бутон перед своим лицом. – По описанию тот. Широкие белые лепестки, желтая сердцевина…

– Этот цветок кладут в руки усопшим, перед тем как отправить их в последний путь по реке Вечности.

– Оу. – Скривившись, ведьма поспешила выкинуть бутон в траву на обочине и брезгливо вытерла пальцы о бедра. – Ошиблась немножко.

В ответ на чужое невежество Фай покачал головой, прикрыв лицо ладонью.

– Ты хотя бы знаешь, что это за ритуал?

– Ритуал ухаживания, – с готовностью ответила Грид. – Так женщина у вас дает понять, что мужчина ей нравится и она готова с ним встречаться.

– Мы не встречаемся.

– Не встречаетесь?

– Нет.

Похоже, слова Фая поставили дикарку в тупик. Некоторое время она задумчиво чесала подбородок, затем перевела на эльфа растерянный взгляд и спросила:

– Тогда что все это значит – цветок, платок и прочее?

– Первый этап помолвки. – Не без злорадства Фай наблюдал за тем, как все шире распахиваются глаза надоедливой колдуньи. Судя по испуганному выражению лица, та явно не горела желанием набиваться ему в невесты.

– Помолвки? – с сомнением уточнила Грид и быстренько запихнула злополучный платок в карман.

Полный мрачного удовлетворения, Фай добавил:

– Мужчина выражает готовность жениться на выбранной деве, та дает согласие на то, чтобы он пришел к ее отцу за благословением.

Покраснев, Грид кашлянула в кулак.

– Кхе-кхе… я рассчитывала на несколько другое. Впрочем, мое предложение остается в силе.

Фай не понимал эту женщину. Она заставляла его мозг кипеть и изнутри давить на стенки черепа.

– Какое еще предложение? – Он тоскливо взглянул в сторону просвета между деревьями и пожалел о том, что вообще затеял этот разговор. Надо было уйти раньше. Не останавливаться. Даже рот не открывать.

– Ну… – протянула Грид и вдруг кокетливо ему подмигнула, – предложение, лежащее в горизонтальной плоскости.

Фай непонимающе поднял брови.

– Ваши эльфийки очень чопорные. Ходят так, будто проглотили палку, и на мужчин даже не смотрят.

– Женщины нашей расы – образец добродетели.

– Да, я об этом и говорю – зануды. Я понимаю, как вам, бедняжкам, тяжело. Строгая культура обязывает эльфиек выходить замуж непорочными, а вы страдаете. Никто вам не дает, несчастным, до свадьбы. А я дам. Тебе – дам. Говорю же, хватай свой шанс, везунчик. Сегодня ты вытащил счастливый билет.

Что за чушь несла эта дикарка? Точно ненормальная!

– Что дашь? – не понял Фай и завис, глядя на то, как Грид зачем-то усиленно двигает бровями. – Что дашь? —повторил он.

– Опыта набраться дам, глупенький, – засмеялась ведьма.

– Какого опыта?

– Постельного.

И тут смысл ее слов наконец дошел до Фая.

Постель.

Проклятая дикарка предлагала ему постель! Да за кого она его принимала?!

От возмущения у Фая пропал дар речь. Красный, дрожащий от бешенства, он набрал полную грудь воздуха, чтобы высказать наглой девице все, что о ней думает, но вдруг обмяк, как спущенный парус.

Почему из всех эльфов в «Воль’а’мире» она подошла со своим неприличным предложением именно к нему? Что, если Грид знает о случившемся в лагере и решила: павшему терять нечего, такой готов пуститься во все тяжкие – нормальные-то отношения ему не светят? Или… Или она ни о чем не подозревает, но после насилия появилось во внешности Фая нечто такое, что заставляет окружающих считать его доступным? Какая-то скрытая порочность? В мимике, в жестах, во взгляде. Неужели пережитый кошмар его изменил, и теперь любой наблюдательный человек может догадаться: он уже был с женщиной?