Искали своими силами, если было, кого. 

В глубинке порой даже в самых пафосных клубах не стояло банального видеонаблюдения. И доказать тогда вообще ничего не могли. 

Документы наши с Максиком , поддельные, само собой, могли быть использованы несколько раз, в разных регионах. Потом менялись. 

Бывало, что мы придумывали что-то еще. Максик зарабатывал на гонках, его малышка умела делать такие финты ушами, что у бывалых зрителей челюсти отъезжали. 

Я могла с удаленки редачить и вести сайты, и делала это. Тоже заработок. 

Но небольшой. Непостоянный. А нам надо было постоянно. И много. 

Лечение и содержание в приличном доме инвалидов недешевое, знаете ли. Много бабок туда уходит.

Да и жизнь дорогая.                                                                                                                     

Конечно, у нас были планы. Максик хотел открыть свое дело, автомастерскую для гоночных тачек. Я хотела раскрутить парочку интернет-магазинов… Но для этого нужно было время. Для этого нужны были деньги. А их не всегда хватало и на пожрать. 

Потому что всякие не особо хорошие дела мы проворачивали нечасто. Раз в полгода, а то и реже. 

Постоянные переезды, постоянный страх, что найдут, что выловят… 

Надо было заканчивать.                                                                                                         

Мы уже договорились. Внесли заранее серьезную сумму на счет дома инвалидов, чтоб матери было комфортно там. Пусть она нас не узнает. Но мы -то ее помним. Это самое главное. 

Дело, которое должно было стать нашим последним, по закону подлости реально оказалось последним. 

Засветились мы конкретно, конечно. 

А все почему?                                                                                                                

А все потому, что эмоции.                                                                                                         

Эмоции, чтоб их!                                                                                                                    

Нельзя эмоционировать, никогда! Только хуже от этого. 

Но не получается.                                                                                                         

Про малолетнего утырка, Валерика Росянского,  слухи среди официанток ходили плотные. И как он девчонок спаивает и потом со своими дружками издевается, и как даже и не спаивает… Но слухи – слухами, а подтвержденных-то данных не было. 

Конечно, после такого, грех было не увести из клуба все до последней копейки, и потому я, как мозговой центр нашей семейной фирмы, разрабатывала план, как это сделать. В отличие от прошлых мест, которые мы брали, здесь была сигнализация, и охрана, и система видеонаблюдения неплохая. 

Конечно, отключить ее я бы смогла, это несложно, но время, время! 

Я посоветовалась с братом и решила, что будет логичнее не борщить. Потерпеть чуть-чуть. Не неделю, а, например, три. Тем более, что клуб фактически уже был открыт и работал, а официальное открытие как раз намечалось с размахом. И там должны были быть серьезные бабки. Настолько серьезные, что нам бы хватило для начала новой главы нашей жизни. 

Мы уже неплохо подкопили, подкожный жир имелся, теперь надо было, как говорят в криминальном мире, устроить последнюю гастроль. 

И вот кто же знал, что она реально будет последней, эта гастроль?

4. Закон последней гастроли.

Вот есть у урок верная примета: никогда не обзывать дело, которым хочешь завершить карьеру в криминальном мире, последним. 

Не знаю, откуда это пошло, но прям  жестко контролируется. В мыслях – можно. На словах – нельзя.