– А ты никуда не собираешься завтра?

– Ты меня гонишь? Не бойся, я больше не ядовит.

– Я не гоню. А вот…

– Что?

– Вспомнила, что тебе гадалка посоветовала – мотать отсюда, пока не поздно. – Я старалась говорить легко, но Ерема нахмурился:

– Знаешь… – сказал он задумчиво, – не только она…

– Кто еще?

– В Москве одна пророчица, – он усмехнулся, – нагадала, что завтрашний день будет для меня «особо неблагоприятным». Очень не советовала ехать сюда.

– Что за пророчица?

– Бывшая подружка…

– Тогда понятно, – успокоилась я, – конечно, напугать бойфренда легче, чем отпустить его с миром.

– Возможно… Давай выпьем за то, чтобы у нас всегда наступало завтра.

– Всегда не получится – засомневалась я, – когда-нибудь настанет день, после которого завтра не наступит.

– Но пусть это случится не завтра. – поправился он.

Завтра… Завтра… Завтра… – это было как навязчивая мантра. Мы словно заклинали себя. Во всяком случае я уже слышать не могла это слово. Мы выпили, закусили влажными дольками манго. Ерема задумался и помрачнел.

– Что с тобой, май френд? – окликнула я и положила руку ему на плечо.

– Устал я, Вася, – не принял он мой дурашливый тон, – надоело все. Вся эта кутерьма. Все чего-то хотят от меня. Достали. Высасывают, как упыри.

– Кто тебя достал?

– Книги, женщины, издатели. И для всех я – не я. Мои книги – какого-то Егора Крутова. По-моему, женщины тоже любят не меня, а этого знаменитого Егора. А я хочу, чтобы меня…

Я молчала – ему надо было выговориться.

– Все! Баста! От своей женщины я ушел. Своего героя убил… Больше на конвейере по производству Егоров Крутовых работать не буду.

– Господи, Ерема! – воскликнула я. – Да твои книги нарасхват. Ты талантлив, сделал себе имя.

– Это не мое имя, Вася, – повторил он. – А что касается таланта… Слушай, я как-то писал детектив о шоу-бизнесе. Разговорился с одним продюсером. Он мне прямо сказал, что не будет раскручивать талантливого певца, лучше найдет посредственного.

– Почему?

– Потому что ему нужен манекен. Он на него налепит этикетку с любым именем и зарегистрирует собственный бренд. Потом эту этикетку, в любой момент, переклеит на другого манекена. Взаимозаменяемые клоны, Вася, – герои нашего времени. И так везде, где крутятся большие деньги. А я хочу быть собой.

– Ты пробовал? – осторожно спросила я.

– Да. Пришел как-то в другое издательство. Предложил: буду печататься у вас. Они прыгали от радости: кто откажется от раскрученного Егора Крутова? Но когда сказал, что решил издавать книги под своим именем, сразу поскучнели. Еремей Гребнев им был не нужен. Он никто, этот Еремей. Но у меня есть одна идея… – начал он, но не закончил и заговорил о другом: – Вась, ты ведь тоже пишешь. Я встречал твои книжки на прилавках. Даже полистал одну-две. В отличие от некоторых, – намекнул он на мое безразличие к его триллерам.

– Куда мне до тебя! – отмахнулась я. – У тебя же собрание сочинений! Ты почти классик, Ерема. А я так… Пишу время от времени.

– Почему время от времени? – спросил он, прихлебывая из своего бокала.

Я тоже отхлебнула глоток вина.

– Чаще не выходит. Понимаешь, мне интересны необычные, но реальные истории. Невыдуманные. Что случается, о том и пишу.

– Невыдуманные… – задумчиво повторил он. – Да… Я тебя понимаю. У нас сейчас такие дела творятся… Покруче боевиков и пострашнее страшилок. Вот и я… – снова начал было Еремей, но продолжать не стал.

– А где, кстати, Клавдея? – перевела я разговор. – Что-то я ее не вижу. Читала в твоем интервью, что ты с ней не расстаешься.

– Пойдем, покажу.

Мы прошли в спальню. Он вытащил из-под кровати обувную коробку. Открыл.