— Потому что речь идет о чертежах средств связи на радиоволнах.

— Погодите! — встрепенулся глава министерства промышленности. — Речь о тех самых аппаратах?

— Да! Именно о них. Иначе мои люди не устраивали бы вокруг пляски длиной в год. И эти чертежи, считай, были у нас в руках. Когда глава полиции влез в операцию, как конь в витрину!

— Это... Это в самом деле так важно? — Министр культуры хотел полностью прояснить для себя все нюансы.

— Не то слово! — Руководитель имперской промышленности не сводил напряженного взгляда с Ретена и, казалось, готов был вот-вот вскочить. — Эти чертежи стоят любого риска и любых жертв. Поверьте, господа, я знаю, о чем говорю. И не сильно преувеличу, если скажу, что они — вопрос мира или войны для империи. Для всех нас, господа.

Впрочем, большинство присутствующих тоже это знали, слишком наболевшим был вопрос. И тем значимей в наступившей тишине прозвучал голос главы тайной канцелярии:

— Да, господа, вы создали нам массу дополнительных сложностей, но... Шанс еще есть. Мне требуется от вас, во-первых, полная и безоговорочная конфиденциальность, а во-вторых, полная и безоговорочная поддержка. Чтобы все-таки добиться успеха даже в сложившихся условиях. И я требую, чтобы решением совета вы обязали генерала Сорвени оказать мне всю помощь, которую он способен предоставить.

— Голосуем? — нервно подскочил промышленный глава.

— Думаю, смысла в этом нет, — тихо, но веско проговорил министр финансов. — И так все ясно, да?

Возразить никто не посмел. Даже господин глава полиции, понимавший, что сейчас петля начинает затягиваться уже на его шее.

— Генерал, вам понятно? — После паузы динозавр пристально уставился на Сорвени и отвел взгляд, лишь дождавшись неохотного молчаливого кивка. А затем обернулся уже к Ретену: — У вас неделя, ресс. А потом мы соберемся здесь же и вы предоставите нам эти чертежи. Или очень подробно отчитаетесь, почему не смогли этого сделать.

— Раз так, — Ретенауи поднялся, — пойду спасать все, что спасти еще возможно. Разрешите откланяться. Генерал, прошу вас.

Тот, тяжело громыхнув креслом, нарочито медленно встал и тоже зашагал к выходу. Плечом к плечу с рессом. Впрочем, первоначального впечатления об участниках дуэли это не смазало, скорее, наоборот, каким-то неведомым образом лишь подчеркнуло.

Но уже на пороге, прежде чем закрыть за собой дверь, Ретен обернулся и безошибочно выцепил взглядом министра юстиции.

— Я буду очень обязан, если завтра вы найдете время заглянуть ко мне. Ненадолго, надеюсь. Просто чтобы поделиться источниками вашей информированности в этом деле.

Поняв, что двенадцать пар глаз скрестились сейчас на нем, тот не выдержал и немного судорожно кивнул.

— Вот и прекрасно.

Ретенауи отпустил дверь, дав ей захлопнуться. И отрезать себя от нарастающего шума голосов за спиной.

Генерал заговорил лишь после того, как они с Ретеном спустились к выходу и остановились под навесом, дожидаясь, чтобы для господ министров подали коляску:

— Ретенауи, у меня такое ощущение, что раньше я вас немного... недооценивал.

— Поверьте, — усмехнулись ему в ответ, — у меня тоже. Все-таки до последнего я не был уверен, что вы сумеете смолчать и удержитесь от комментариев... в вашем стиле.

— Сумел.

— Вижу.

— Но вы сейчас здорово подставились, Ретенауи.

— Нет. Я сейчас здорово подставил господина министра юстиции.

— Думаете? Отчитываться через неделю придется вам, а не ему. О том, по какой причине не удалось достать чертежи.

— Ну да, — не стал спорить ресс. — Зато я теперь могу свалить неудачу на этого излишне шустрого господина, влезшего куда не надо. Впрочем, уже завтра он наверняка придумает способ вывернуться и соврать мне что-нибудь крайне убедительное. Интересно, втемную его использовали или нет?