И лишь когда перед экипажем словно сами собой открылись высокие кованые ворота, а под колесами зашуршали мелкие камешки подъездной аллеи, Эрс тихонечко вздохнула.

– Готовишься? – нехорошо усмехнулся Блас, взглядом обшаривая ее лицо в поисках паники. – Правильно, готовься. А я уже предвкушаю.

– Я вспоминаю, – равнодушно откликнулась она.

– И как? – голос у ее собеседника внезапно просел до хриплого шепота.

– Никак. Никак не могу вспомнить ничего хорошего.

– Ничего?!

Блас, не отрывая от нее глаз, сделал кучеру знак остановиться. И когда коляска замерла, перестав шуршать колесами, распорядился, одновременно перехватывая нож у горла Эрс:

– Фави, бегом к дому, скажи, что мы подъезжаем.

А убедившись, что шаги ушедшего вперед ресса затихли, все тем же хриплым шепотом повторил:

– Ничего, говоришь? – Кончик кинжала в его руке начал медленное путешествие вдоль шеи, оставляя за собой глубокую царапину. – И вон та башня не напоминает тебе ни о чем хорошем? И вон та беседка? Тоже нет? И клены вон те? Ничего?

Эрселин дождалась, пока нож замрет напротив яремной вены, и очень спокойно, по слогам произнесла:

– Ни-че-го. А ты, кузен, так и не научился держать себя в руках.

Тот сглотнул, отодвинул лезвие и распорядился, даже не обернувшись на словно оглохшего возницу:

– Трогай. – А потом добавил, в упор глядя на Эрс: – Там, наверное, заждались уже.

Блас ошибался, их не ждали. Вернее, ждали, но совсем не так, как он, видно, себе это представлял. Обошлось без спектаклей: никто не выстроился напротив входной двери со шпагами и револьверами наперевес; не сверкали ненавистью глаза в свете чадящих факелов; не рвались сквозь стиснутые зубы проклятия и ругательства. Нет, ничего такого. В огромном и очень современном холле вообще не оказалось никого, кроме дворецкого. Невысокий, болезненно хрупкий человек, смотревшийся слишком молодо для своей должности, почти терялся на фоне цветных ковров, резной мебели и многочисленных витражных абажуров, подсвеченных изнутри ровным электрическим светом.

Он на удивление бесстрастно осмотрел Эрс, которой запрокинули голову, вцепившись в волосы; отметил взглядом кинжал возле поцарапанной шеи; оценил медленно сползающее с плеч покрывало, неудобно накинутое поверх банного халата… И лишь потом столь же бестрепетно перевел глаза на Бласа, замершего позади нее:

– Ресс, ресса, вас ожидают в покоях главы рода.

И, развернувшись, зашагал впереди, показывая дорогу.

Эрс хмыкнула, обращаясь к кузену:

– Может, хватит уже? Всей вот этой вот драмы?

– Шагай, сестричка. – Блас остановился на секунду и резко дернул ее за волосы на себя, заставив прижаться к нему спиной. – И не оступись. А то ведь я могу и не успеть убрать острое от твоей шейки.

– Не можешь. И уберешь. Почему-то я в этом уверена.

Реплика стоила ей еще одной кровоточащей царапины, но… она того стоила. И здорово повысила рессе настроение, позволив собраться с мыслями. Так что в «покои главы рода» она входила с удивительно искренней улыбкой, дававшей понять, что комизм ситуации оценила полностью.

– Хорошего вечера, отец. – Блас позволил ей остановиться лишь посредине гостиной, как раз перед сидевшим в удобном кресле пожилым рессом. – Я получила твое письмо и решила навестить. Впрочем, смотрю, с тех пор ты уже поправился. Выглядишь очень бодро.

Ресс Шоргуа смотревшийся сейчас скорее озадаченно, чем грозно, не сумел удержать ползущие вверх брови. Но быстро вернул себе привычное, слегка брезгливое выражение лица.

– Блас?

Единственное слово заставило того выпустить женщину. И даже отодвинуться от нее, сделав пару шагов назад.