Гринберг театрально вздохнул и отвернулся к окну. Весь оставшийся до вокзала путь мы молчали, и на какое-то время я даже забыл о своих словах. Только когда мерседес остановился на парковке, Максим подал голос:

- Не думаю, что это хорошая идея, ты не привык общаться с журналистами.

- На хер журналистов, отменяй, - в ту минуту я готов был сделать что угодно назло Гринбергу. Хотя вины его в случившемся не было. - Проваливай уже.

- Ладно, вежливый мальчик. Набери если нужна помощь, а лучше, если Кристина в очередной раз свяжется с Вангой по своим ментальным каналам, - увидев, как я с силой вцепился в руль, друг извинился: - ладно, в общем на связи. И это…удачи тебе…

В том, что Сапсан это не совсем обычный поезд я убедился сразу. В том, что, не смотря на мягкие сидения и накрахмаленные занавески, еда здесь по-прежнему дерьмо – чуть позже. При диабете необходим строгий режим, но я не смог впихнуть в себя то, что здесь называли отбивной с гарниром.

Я отставил тарелку в сторону и принялся разглядывать унылый пейзаж за окном. Обычные деревья, обычная дорога. Единственное занятное во всей поездке – непривычная чистота в поезде. Здесь было чисто до скрипа, как бывает не в каждом отеле. Просто из интереса достал из кармана платок и провел по резиновой заглушке на стекле – он остался белым.

На этом мои наблюдения закончились. Дорога казалась монотонной и скучной, заряда на телефоне едва хватило бы на один подкаст или короткий ролик. А потому, не найдя ничего лучше, я постарался заснуть.

В Великом Новгороде из великого был разве что кот на вокзале. Он выглядел до того сытыми, что жирное брюхо почти волочилось по асфальту. В остальном никаких откровений. Такие же люди, что и в Москве, разве что одеты проще и беднее. И машины ездили ощутимо медленнее, чем дома. Никто никуда не торопился, я же чуть ли не подпрыгивал на заднем сидении такси: мне не терпелось подписать бумаги и свалить из чертовой дыры обратно в век технологий и комфорта.

- Андрей Юрьевич, я ждал вас еще утром, - возле ворот Заветного меня ждал заместитель мэра. Я пожал протянутую мне руку:

- Выехал позже, неужели вас не предупредили?

Вопрос звучал глупо, ответ был очевиден. Этим занималась секретарь Ира, а теперь…Все в ней было хорошо, если бы не эта неуемная тяга к деторождению…

- Вы так похожи на отца, он ведь всегда мечтал выкупить особняк, да вот не успел. Когда умирают такие люди, всегда жаль.

- Определенно, - рука чиновника была мокрой и скользкой как рыбина. Я незаметно вытер ладонь о штаны и ускорил шаг, чтобы не идти рядом с этим неприятным типом. Во дворе Заветного нас ждала группа инженеров, прорабов, представителей гостиничного комплекса, который будет здесь после ремонта и конечно же юрист. Все детали сделки были оговорены заранее, от меня требовалась только подпись и личная встреча с администрацией. Отец всегда умел договариваться с верхушкой, я пока только учился этому.

Мы успели обсудить сложности в ремонте и реконструкции старого фонда, как вдруг раздался громкий и по-женски писклявый голос:

- Андрей Юрьевич, Егор Гордеев, издание Блокнот, разрешите задать пару вопросов?

Я нашел взглядом заместителя мэра:

- Мы же отменили пресс конференцию?!

- Андрей Юрьевич, - продолжил тип, не дождавшись моего ответа, - Изначально при покупке Заветного вы планировали открыть здесь больницу, сейчас же речь идет об отеле, расскажите, когда материалист победил в вас гуманиста?

От такой наглости у меня отпала челюсть. Я внимательно посмотрел на журналиста, чтобы оценить и запомнить его тупую рожу. Невысокий, худой, в не по размеру большой ветровке, он пытался скрыть проплешину зачесанными на бок волосами. Я такое ненавидел. Либо ты честен перед собой и бреешь башку под ноль, либо притворяешься, как этот придурок. Внешний вид журнашлюшки вызывал во мне омерзение, и это тотчас отразилось на моем лице: