– Готов? – спросил Борис, оглядывая стопку аккуратно сложенных бумаг на подоконнике. Он сел и уставился на стажера.

Андрей, как приготовившийся прыгнуть в воду спортсмен, набрал в грудь воздух и начал:

– Борис Сергеевич, вы в курсе, что про психолога слухи ходят, что он со старшеклассницами руки распускает?

– Юдин, выводы мы будем делать позже: как только ты доложишь по форме, что сумел выяснить вчера в школе.

– Да, конечно, простите, товарищ майор, – быстро исправился Андрей и начал излагать подробности визита в школу, изредка заглядывая в отчет, скорее для того, чтобы от волнения не превратить рассказ в кашу. Бисаев, казалось, слушал его без интереса, однако каждое произнесенное Андреем слово ложилось очередным доказательством его собственной теории, и сейчас он думал о Ксении Калашниковой. Как заставить ее говорить? Надавить? Утратишь контроль. Сама она вряд ли что-то скажет. Хотя попробовать в любом случае стоит. Борис посмотрел на притихшего стажера.

– У тебя все?

– Так точно.

– Вот смотри, Юдин, некий психолог Блохин распускает руки со старшеклассницами. Его вынуждают написать заявление по собственному, а через два месяца пропадает Таня Матвиенко. Он устраивается в другую школу, и еще через год пропадает Света Николаева. Как думаешь, кто следующий? Ксения Калашникова?

– Знаешь, что меня смутило в его поведении? То, как он сел. Рядом со мной на диван, – пояснил он, понимая, что торопится озвучить свою версию, от чего говорит путано. – Понимаешь, такое поведение оно…

– Бессознательное, – вставил Андрей.

– Бессознательное, – согласился Борис. – Человек может поменять манеру поведения, если, например, чувствует опасность. Но я не заметил, что он особенно нервничал, пока не услышал в вопросе сомнения в его компетенции. Ну, смотри, человек виновен в пропаже девочки. К нему приходит следователь, и что, он будет себя вести как ни в чем не бывало? Не думаю. Страх – это мощный стимул и отличный раздражитель. Либо он реально псих, уверенный в своей безнаказанности и абсолютно лишенный мук раскаяния. Тогда это меняет дело.

– Вы сомневаетесь?

– Видишь ли, друг мой Юдин, серийный убийца – все-таки редкий зверь. Но здесь я, пожалуй, с тобой соглашусь. Он начал приставать к Ксении. Она испугалась и закричала. Он сбежал. Может, за год его почерк так поменялся? С нападения до убийства. Возможно ли, что он принял во внимание прошлые свои ошибки и сейчас просто убивает своих жертв, предварительно выманив их из дома? Тогда как он их выманивает? И главное, куда? У него должен быть дом, желательно в укромном месте, – продолжал рассуждать Борис. – Вот мы с тобой пытаемся вычислить этого урода, а он, возможно, именно сейчас очередную жертву присматривает. Иногда, чтобы раздобыть крупицу нового знания о конкретном экземпляре, надо дождаться, когда эта сволочь совершит очередное преступление.

Казалось, он говорит сам с собой, медленно поворачивая между пальцами карандаш.

– Я проверил, нет у него загородной недвижимости. И у родственников, которых у него нет, тоже, – добавил прежде, чем Андрей успел открыть рот, его лицо оставалось бесстрастным. Он откинулся на стуле и сцепил руки на затылке.

– Что думаешь, студент? Как он их выманивает?

– Может, предлагает подвезти до дома? – осторожно предположил Андрей.

– В том-то и дело, нет у него машины. Ну вот представь, что ты маньяк. Как ты заставишь подростка идти туда, куда тебе нужно?

Андрей неопределенно пожал плечами, судорожно соображая. Ему хотелось произвести на патрона правильное впечатление, но, как назло, тот спрашивал у него то, к чему Юдин был однозначно не готов, чувствуя себя нерадивым студентом на экзамене.