В углу стоял долго. Снисхождения не просил. Не позволяла мужская гордость. Пришла мама, спокойно позвала обедать. Сразу всё отлегло, даже стало легко и весело от всего произошедшего.

Мама однажды принесла интересную книгу – «Сын полка». Сделав уроки и работы по хозяйству, с нетерпением ждали, когда продолжим чтение. Все садились за стол, зажигали лампу и, затаив дыхание, слушали о жизни Вани Сонцева в полку, о его подвигах на войне с фашистами. После чтения спать совсем не хотелось. Возникали разные фантазии, картины опасных боевых операций, в которых непременно принимаешь самое активное участие.

Я и Артур спали на одной кровати – валетом. Над кроватью висел большой красочный плакат, на котором в рост стояла женщина с поднятой вверх рукой в призыве «РОДИНА-МАТЬ ЗОВЁТ!». Ковров в квартире не было, но прохладно было всегда. Дрова экономили. Ложились спать постоянно с замерзшими ногами. Отогревали, засунув в подмышку друг к другу, и заботливо укрывали одеялом. До того как уснуть рассказывали разные сельские байки, слухи, мечтали о подвигах, строили планы побега на фронт. Устав за день, засыпали крепким сном и сновидением о подвигах с непосредственным участием. И снится мне однажды.

В составе боевой группы, которой командует Ваня Сонцев, идём на ответственное задание в тыл противника. Ещё темно. Местность с перелеском командиру знакома. Он уверен в успехе операции, а мы в нём. Вокруг мёртвая тишина. Не слышно даже малейших привычных шорохов ночных обитателей. И вдруг! Совершенно неожиданно. Нос в нос натыкаемся на немецкую разведку. Завязался бой. Огромный детина с жирной сытой мордой напал на меня. Броском вниз сбил его на землю и начал закручивать ноги. Немец кричит от боли. Вдруг почувствовал сильный удар в бороду, потом чем-то металлическим по затылку. Неужели подоспела подмога фрицу? – мелькнуло в голове. Однако фашист продолжал орать. Открываю глаза, в моих руках закрученные ноги Артура. Он сидит и ревёт от боли. Понял, что это всего лишь сон. Стало обидно и стыдно. Завтра будут все надо мной смеяться. Попрошу Артура никому не рассказывать о ночном «сражении». С тем и заснул. Однако идея бежать на фронт глубоко запала в наших головах. Артур разрабатывал план подготовки к побегу и побег. Я поддерживал дерзкую идею, а иногда нет. Было жалко маму. Осознавал, как будет ей плохо без нас.

Как не сопротивлялась зима, пошла на спад. Солнце светило ярче, день становился дольше. Мы ждали прилёт скворцов – сибирских соловьев. Строили новые, ремонтировали старые скворечники. Устанавливали их в местах, хорошо видимых из окон дома. Крепили к высоким жердинам недоступным кошкам. Скворцы возвращались из тёплых стран раньше всех. Их ждали с нетерпением, как добрых вестников скорого лета. Они появлялись всегда ранним, тихим, слегка морозным утром. Быстро занимали домики и счастливые возвращению заводили свои залихватские трели. Солнце только что поднялось над горизонтом, воздух свеж и прозрачен. Скворец, словно скрипач в чёрном фраке уже на «сцене». Стал в удобную позу на площадке своего домика или на крыше его. Приподнялся на цыпочках, вытянул шею, длинный нос; и полилась чарующая мелодия до самой высокой октавы. Чародея можно слушать бесконечно, стоя в укромном месте, не смущая «артиста». Он, взяв высокую ноту, тряхнул головой, рассыпал дробью весь звуковой ряд. Песенная эйфория сменялась заботой о будущем потомстве. Воробьи-аборигены не сердились на перелётных гостей, только подшучивали над ними весёлым чириканьем, да быстрей начинали шмыгать после долгого, зимнего безделья.