– Уважаемые, а не осталось ли там армян? Туда два дня назад Мехмет отправился и до сих пор не вернулся!

– Э-э, – сказал капитан, – Мы всех гяуров давно побросали там со скалы, мы прочесали местность, – селения – пусты… Не будь труслив, один турок сто армян победит! Аллах вам поможет!

– Уважаемые, но как же мы будем жить там без… мечети!?

– Ничего, я что-нибудь придумаю, – махнул рукой кази. – Там ведь церковь есть?.. – Ну, со временем перестроите в мечеть, а я нового муллу пришлю… Ладно, ладно, Хасан, не задерживай нас, видишь, какие гости – важные разговоры ведем, а тут ты…

– Благодарю, благодарю за мудрый совет. Да хранит вас Аллах! – сложив ладони, поклонился Хасан и, отвернувшись, зашагал прочь, и еще несколько мгновений была видна его печально сутулая спина.

– Вот, – заключил кази, поднимая клетку, – Не хватает всем места уже в Ак-чае: слишком выросли семьи, детей много, а земли столько же… Хотя глупый и бедный – он всегда и останется глупым и бедным. Так уж Аллах определил: дурак умнее не станет – растранжирит все богатство, сколько бы ему Аллах ни давал! Кысмет!5

Кази вновь расположился на диване. Когда они с гостем допили кофе, он опять хлопнул в ладоши, и с легким шуршанием вновь появилось белое видение. Девушка взяла пустую чашку у кази, затем направилась к гостю.

И в тот момент, когда она наклонилась за чашкой гостя, офицер вдруг особенно пристально посмотрел на нее.

Девушка, подобрав его чашку, пошла из беседки и вдруг, когда она была уже на пороге, офицер резко и повелительно крикнул: «Кангнир! Гай ахчик!»6 и девушка внезапно остановилась, как вкопанная. В следующий миг она поняла свою ошибку, чашки полетели вниз, и она зарыдала.

– Армянка! Армянка! – охотничье блестя глазами, захохотал Балта. – Ах, хитрая! Так вот кого ты укрываешь, уважаемый кази!

– Я не армянка! Не армянка! Я – Джамиля! – яростно закричала девушка и, подобрав чашки, бросилась прочь.

Кази некоторое время молчал.

– Продай ее мне! – сказал офицер. – Я сразу догадался, когда увидел ее рыжую прядь: в деревне сказали, что у тебя живет рыжеволосая армянка.

– Нет, уважаемый, я ее уже обещал сыну, – кази помолчал и добавил. – Они скоро поженятся.

Глаза у Балты округлились.

– О, достопочтимый, армянка и даже невеста! Но ты же знаешь установку правительства уничтожать весь этот неверный род под корень!

– Насколько я знаю, оно касается только мужчин… А женщин можно брать… И к тому же, она уже не армянка!

– Как этот так?

– Она приняла ислам, и потом, женщина прощается с прошлым родом, когда входит в новую семью. Она входит в новое через плоть. Ее ребенок, и ее муж ей навсегда будут ближе прежней семьи и прежнего рода. Только женщина умеет менять жизнь, как змея кожу…

– В самом деле, – усмехнулся гость, – это довольно необычно, чтобы эти гяуры меняли свою веру – скорее они предпочитают умереть. А уверен ли ты в ней, уважаемый кази?

– Сказать по правде, я был сначала против, но сын настоял… Любовь! – усмехнулся кази. – Ну что ж, была армянкой – станет турчанкой! Такое не впервой!

– Слушай, Магомед ага, я предчувствую, эта женщина принесет несчастье твоему сыну и роду, лучше отдай ее мне!

Кази нахмурился:

– Уважаемый эфеди Балта, неужто вы не слышали, что кази Магомед своего слова не меняет!

Неожиданно канарейка под потолком запела.

Керим был средним из трех сыновей кази Магомеда. В армию он не попал из-за свой хромости: в детстве вскочил на необъезженного жеребца, тот понес его и сбросил. К радости родителей, мальчик остался жив, но нога была сломана. Кости срослись неправильно, и Керим на всю жизнь остался хромым.