Даша нашла веточку, присела на корточки, стала что-то рисовать на земле. По своей клавишной "Нокии" я дозвонился до отца, сказал тихо, чтобы не слышала сестра: "Пап, мы у парка аттракционов, мама спит, сумочки нет… Приезжай скорее". Он попросил поискать сумку под лавкой, она могла и упасть. Увидел её под ногами у мамы, достал, осмотрел, нашёл ключи, кошелёк с деньгами. Всё это время отец ждал на телефоне, потом сказал:

– Сидите рядом с мамой, как ни в чём не бывало, не подпускай к ней никого. Я – скоро буду. Держись, сын!

Даша рисовала зверюшек, я присел справа от мамы, взял её руку, положил себе на колени. Я знал, что в обиду её не дам, отгоню любого, пусть только посмеет кто приблизиться. Но мне страшно становилось от мысли, что именно сейчас могут подойти люди из нашего дома или, тем более, друзья-одноклассники. Что тогда делать? Мысленно звал отца, просил его приехать, как можно скорее. Почему-то вспомнил поездку с папой в дальний район области. Там пришлось заночевать у местного фермера, пузатого говорливого дядьки, построившего в деревне, на пересечении дорог, "мотель". Запомнил старый плакат для шофёров, вывешенный в столовой на самом видном месте: девочка прижимает к груди куклу, лицо испуганное, в глазах – крупные слезинки. Внизу – подпись: "Папа, не пей! Ты – за рулём!" Я подумал уже сейчас, сидя на лавочке: вот если бы мы купили маме машину, то у нас всё бы было в порядке. Боялся произносить слова "пить – не пить", просто вдруг поверил, что с купленной для мамы машиной у нас всё было бы хорошо.

Отец привёз нашатырный спирт, быстро привёл маму в чувство, попросил меня не отпускать Дашу ни на шаг, и все четверо пошли к машине. Мама еле передвигала ноги, что-то бормотала себе под нос. Но вела себя тихо, не выступала и не ругалась с папой. Я нёс её сумочку, ключи переложил в карман, второй рукой крепко держал сестрёнку. Она устала, притихла, наверное, поняла, что с мамой не всё в порядке, поэтому ей лучше помалкивать. А я рассуждал сам с собой и не мог понять, как человек может пить вино, такую мерзкую гадость. Как бы поговорить об этом с папой, послушать, что он скажет, чтобы на душе стало спокойнее. Я был уверен, что у нас всё будет хорошо, вот только проспится мама, мы купим ей машину, и она забудет кафе-мафе, бары-шмары. И ещё думал я: надо поговорить с дедушкой Колей, рассказать ему обо всех моих тревогах. Но тогда я подведу папу, ведь он его сын, и отец будет его ругать.

Вечером, когда мы смотрели мультики, по скайпу вышли на связь баба Таня и дедушка Коля. Папа, поговорив совсем немного, развернул планшет на нас, и мы по очереди отвечали на их вопросы. Я очень боялся, чтобы Дашка что-нибудь не ляпнула. Но она лишь сказала, что мама устала и спит, потому что мы долго играли в парке аттракционов. Дед приглядывался ко мне внимательнее обычного, спросил: "Саша, у тебя всё в порядке? Точно у тебя ничего не произошло?"

Я сказал:

– Всё "ok", есть хорошие отметки, нормальные тренировки, но есть и вопросы, которые меня беспокоят. О них мы поговорим при встрече…

– Опять про космос? – пошутил дед, но мне показалось, что он понял, как мне не до шуток.

– Расскажу, когда-нибудь… – ответил я.

Дед промолчал: что можно сказать по скайпу. Потом папа отправил нас на кухню пить молоко, и мы слышали, как два отца разговаривали на повышенных тонах.

Глава-6.

Раджан или попросту Радж был не только сыном хозяйки дачной усадьбы, он заправлял мальчишками всей улицы. Мама у него – местная южанка, отец – индус, торговец компьютерной техникой. По-русски говорил плохо, сына выучил английскому, что никак не давалось его жене. В то лето мы – папа, мама, Дашка и я – снимали у них флигель вместе с тремя другими соседями. У нас приличные условия были, а одна семья жила в зимней бане, ещё две – в комнатах на втором этаже дома, имевшего столетнюю историю. На первом – с кухней, ванной и туалетом – обитали Радж с мамой, отец, занятый торговлей на рынках, почти постоянно находился в городе. Худенький, даже щуплый, он казался в два раза меньше своей жены, почти двухметровой наследницы купеческих владений: дом с дореволюционных времён принадлежал её прадеду.