– У тебя руки трясутся, как у алкоголика. Что произошло? – Жена с недоумением смотрела на меня.

Я уставился на нее.

– Как ты думаешь? Два человека одновременно могут сойти с ума?

Она подозрительно:

– Ты это о чем?

– О чем? Хочешь, фокус покажу? Идем.

Я схватил ее за руку, усадил на свой стул.

– Смотри. Видишь на мониторе поле?

– Поле как поле. В чем фокус?

– Фокус! Хм, фокус. Ты за стул крепче держись, сейчас картинка будет такая, что мурашки по телу побегут толщиной с руку.

– Стой, я поняла. Сейчас неожиданно выскочит образина и заорет благим матом, я уже такое видела, не надо.

– Ха, если бы так. Тут покруче будет, образина аленьким цветочком покажется. Ты только ничего не бойся, сиди и смотри. Давай сначала крутанемся на месте.

Я нажал на стрелочку «вправо», и поле стало медленно прокручиваться на мониторе.

– Видишь, все поле изрыто воронками от ядер и картечи, кругом обрывки одежды, мусор какой-то. Это поле Полтавской битвы через несколько дней после сражения.

– Ну и что из этого?

– Интересное сейчас будет впереди. Готова?

Я нажал на «Z», и мы оказались на краю поля.

– Мамочки! Ты что сделал? Выключай!

– Смотри, смотри! – почти кричал я. – Это настоящее поле. Видишь? Ты чувствуешь ветер?

– Да, да, только, ради бога, выключи это, я боюсь.

– Погоди, ничего не трогай и не уходи, я сейчас. – Я нерешительно встал на границе комнаты и поля.

– Стой, не ходи! – Пронзительный крик жены словно обручем стянул ноги.

– Я сейчас, только вон ту треуголку возьму – и обратно.

Я поставил ногу на траву, попробовал на устойчивость, перенес всю тяжесть тела на нее и оглянулся на жену. Она стояла возле стула белая как мел, в глазах застыл ужас.

Я затравленно улыбнулся.

– Сейчас, я быстро.

Следующие три шага я прошел как по болотной трясине, ожидая провалиться в никуда. Дошел до треуголки, нагнулся, взял в руки и обернулся назад. Моя комната выглядела как обычно, только не было стены с окном. Жена стояла в таком напряжении, что готова была рухнуть в обморок. Не желая испытывать свою судьбу и ее терпение, я пулей влетел обратно к себе.

– Ну, вот видишь, все хорошо, – махая треуголкой возле ее носа, выдохнул я.

– Выключай. – Голос ее был охрипший, и она повалилась на пол.

С трудом удержав ее на весу, усадил на стул, стукнул по «пробелу» – поле исчезло.

– Тише, тише, все хорошо, мы опять дома.

Жена сидела на стуле, безвольно свесив голову и руки.

– Хорош свидетель!

Пошел на кухню, принес аптечку. Высыпал содержимое на стол, схватил пузырек с аммиаком, открыл и понюхал сам. Резкий запах вышиб слезу. Помахал пузырьком перед лицом жены – она дернула головой, открыла глаза.

– Что со мной?

– Ничего, все хорошо, мы дома. Тебе нужно прилечь, ты слишком разволновалась. Пойдем, я тебя на диванчик провожу.

Она с трудом встала и прилегла на диван.

– Кажется, я видела какое-то поле, – слабым голосом произнесла она.

– Отдохни, милая, отдохни, потом про поле. – Я укрыл ее пледом.

И тут заметил треуголку, ту самую, с поля. Взял ее в руки и стал пристально разглядывать. Она была порвана, помята. Сделана из черного войлока, по краям был грязно-белый пух, непонятно для чего болталась большая металлическая пуговица. Вопросов меньше не становилось. Пока единственный живой свидетель очухивается на диване и наверняка все спишет на дурной сон. А повторить эксперимент откажется наотрез. Остается видеокамера. Только она сможет зафиксировать всю реальность происходящего.

Но самый главный вопрос пока остается без ответа: куда я попадаю? Ну, не в восемнадцатый же век! Это было бы просто дикой фантастикой. Но последние события упрямо тычут своими доказательствами, только мозг не хочет этого принять. Я не могу этого принять.