– Не провоцируй меня, Джулиан. Ты знаешь, на что я способен.

– Ради нее?

– Ради любого, черт возьми!

Несколько мгновений мы молча давили друг на друга взглядами: оба напряжены, оба во власти враждебности, которая между нами с детства. Первым отступил брат.

– Я постараюсь ее избегать.

– Ты должен уйти!

Джулиан подошел к двери, взялся за ручку, но прежде чем уйти, обернулся.

– Итан, наша проблема в том, что это ты находишься не в том месте. Ты можешь притворяться, что это не так, но в глубине души знаешь правду.

Ночью не удалось сомкнуть глаз, то и дело ворочалась: может, из-за жесткого матраса или из-за страха перемен – я так и не смирилась в глубине души, что к ним не склонна. А может, все дело в Доунхилл-Хаусе и его странной атмосфере. Персонал здесь любезный: миссис Фуллер встретила меня с энтузиазмом – лучшего я и ожидать не могла, горничная Лиззи была со мной мила. А мистер Миллер, когда узнал, что мне не сообщили о новом месте работы, сразу же попытался успокоить. И все же в воздухе чувствовалось напряжение. Интересно, связано ли это со вспыльчивым характером хозяина дома?

Мистера Бердвистла я пока не поняла. Он обаятельный, но в то же время мнительный и, похоже, способен влиять на настроение окружающих. В его присутствии оказалось сложно сохранять спокойствие. А когда я стараюсь быть спокойной, эффект получается обратный – проявляются признаки логореи: многословие, быстрый темп речи. Как говорит Елена – включается защитный механизм. Я забрасываю людей вопросами, чтобы найти хоть малейшую точку соприкосновения, что угодно, лишь бы не молчать. Обычно мне удается взять себя в руки и снять напряжение, но с мистером Бердвистлом не получилось.

За ужином он явно почувствовал себя некомфортно. Наверное, из-за меня – такие люди, как мистер Бердвистл, не сидят за одним столом с подобными мне. Родители Матильды никогда бы не пригласили меня поужинать. Это не расстраивало – так устроен мир. Да, я жила в богатой семье много лет, но все равно принадлежала к кругу обычных людей.

Говорят, лев не разделит трапезу с зеброй, а зебра никогда не согласится пировать со львом. Зебра рискует быть съеденной, ведь у льва к ней только один интерес: утолить голод. Таков закон джунглей. Он работает и у людей: еда – не определяющий фактор, зато все остальное – похоже.

Хозяин поместья, наверное, не ожидал увидеть разговорчивого собеседника и оказался не готов завязать диалог. Скорее всего, он не привык общаться со слугами. Это наводит на мысль, что мистер Бердвистл тщеславен.

Я здесь всего день, нужно время, чтобы освоиться и понять, как в поместье все устроено. Вот бы Елена оказалась рядом. Мы живем вместе с восемнадцати лет, это Сара подтолкнула меня переехать в квартиру, чтобы я научилась самостоятельно себя обеспечивать. Для мачехи я в то время стала обузой, хотя нет – я ею была с самого начала. Только благодаря ее мужу я не попала в приют в три месяца. Но он и сам скоро ушел, да упокоится его душа с миром. Сара оставила меня у себя, потому что пообещала мужу позаботиться о любимой племяннице, но, как только появилась возможность, с радостью избавилась от меня, оказав, по сути, услугу – спасла от издевательств своих детей.

Елена в тот год искала, с кем из студентов университета вместе снять квартиру, – я ухватилась за этот шанс. Иначе мне пришлось бы жить в монастыре. Не самое подходящее место для такого беспокойного человека, как я. В итоге меня бы просто выгнали.

Завибрировал телефон и заставил вытащить руку из-под одеяла, хоть мне этого и не хотелось. Камин не горел, отопление не работало. Я посмотрела на дисплей, включила прикроватную лампу и онемевшими от холода пальцами приняла видеозвонок.