– А ну подай мне мои тапки, внучёк. – Он обращался ко мне. Я подал.

– Выспались? Или еще пару часов? – Мне показалось, что я смешно пошутил, я заулыбался. За спиной услышал хихиканье Инги, и это придало мне уверенности в моей смешной шутке.

– Да, давно так не спал, здесь какая-то волшебная атмосфера не находите?

– Наверное, скорее повлияла доза успокоительного, а не атмосфера этого ужасного места. Тут даже дышать невозможно, повсюду запах больницы…

Дед засмеялся и достал шахматы – Так давай развлечемся!

– С удовольствием выиграю у вас одну партию. Белые начинают и …!

– И быстрее проигрывают! – перебил меня старик.

Инга быстро потеряла интерес и ушла на процедуры, мы остались вдвоем.

– Я не спал.

– Что? – переспросил я.

– Твой отец, ему тяжело было признать, что ты попал сюда из-за попытки самоубийства. – Дед тяжело закашлял, он смотрел на шахматы не отвлекаясь.

Я потерялся в фигурах от такого неожиданного диалога, но повторял за стариком и продолжал играть. – Я немного запутался…

– Я служил.

– В смысле? – опять не понял я.

– Много чего пережил. Вот своё доживаю, но до петли дело не доходило.

– Может просто никогда не переживали что-то, что было у меня? – вдруг, неожиданно для себя вспылил я.

Игра продолжалась, но я уже потерял весь азарт и вкус, он задел мои чувства, намекнув на мою слабость. – Я думал об окончании жизни. – Снова захватил мой интерес. – Была темная ночь, но поступил приказ нашей бригаде устроить штурм одного небольшого лагеря. – Рассказывал он. – Их убежище было в небольшом домике без стекол на окнах и без дверей, мне казалось, что там никого нет, не было дежурных и дозорных, мы зашли в дом и начали его осматривать, но снова никого не нашли. Я спустился в подвал и обнаружил там одного человека лет 30. Я навел на него автомат, а он упал на колени и замолил о пощаде, он рассказывал, что залез сюда за припасами и не желает никому навредить, в основном он нес какой-то бред, а в конце сказал: «Вы можете не верить людям, но обязаны верить в людей!» Сильное заявление взыграло на моих чувствах, я отпустил его, сказал, что мы сейчас уйдем, а он может выйти следом, через минут 10, чтобы никто его не заметил. Стоило мне отвернуться, как у него в руках появился нож и он кинулся на меня с такой яростью, словно я разрушил его жизнь. Удар прикладом в голову обезоружил и тут же убил его, я смотрел на него и не понимал, что не так с ним, почему он не просто ушел и заметил в его руке что-то лежало, это был амулет в виде сердца. Там обычно лежит фотография близких людей, – дед достал из кармана этот амулет и показал мне, – вот он, я решил забрать его, если когда-нибудь я найду его семью, я верну им это, так я подумал в тот момент. Тяжелее неизвестность, чем горькая реальность. Внутри него фото его семь, жена и двое детей. Придя обратно в лагерь, я нашел в погибших этих людей, мы убили их при штурме какого-то объекта. Честно говоря, я уже не помню. – Его глаза покраснели, а руки затряслись. Он поставил мне мат дрожащей рукой, и это дало мне понять, что он все еще помнит и голова у него соображает так же, как и в молодости, он просто не хочет об этом говорить. – Он перевел взгляд на мое лицо и чутка повернул голову по часовой стрелке. – Я винил себя тогда, думал, что поступил ужасно, но со временем пришел в себя. А у тебя, что случилось? Можешь не рассказывать, но если что-то ужаснее, чем это, то можешь не прислушиваться к моим словам.

Я вышел в коридор и пошел к лифту, нажал на кнопку 14 и поднялся на самый высокий этаж клиники. Я вышел и на удивление, там никого не было, не пришлось никому объяснять цель моего визита сюда. Я отыскал лестницу и поднялся к двери, которая выходит на крышу здания, но она была закрыта. Замок не был заперт на ключ, из него торчала квадратная железка, то есть, чтобы открыть крышу стоило найти плоскогубцы и повернуть ее.