Матвей снова протянул руку к бутылке с водой и налил полный стакан. Я выпала из реальности его рассказа:

– Хочешь сказать, ты остепенился в 21 год?

Кривая ухмылка разрезала его прекрасное лицо. Он посмотрел на меня с прищуром.

– Думаешь, это невозможно?

– Сложно сказать, – я пожала плечами. – Но мне казалось, что парням нужно больше времени, чтобы нагуляться.

– Я нагулялся за два года без Аделины, – он резко встал и снова подошел к окну. – Наверное, устал. Просто устал быть один. Мне нужен был кто-то, кому был бы нужен я. Возможно, звучит не очень хорошо, но Саша действительно влюбила меня в себя своей любовью.

– То есть ты полюбил ее за то, что она любила тебя? – я тоже машинально кинула взгляд на улицу. Солнце уже потихоньку клонилось к западу.

– Я полюбил ее за то, как она меняла меня. Она знала меня лучше всех, лучше меня самого. – Матвей не сводил глаз с ветлы, растущей под окном моего офиса. Ветер ласково раскачивал ее ветви, словно пытался убаюкать. Похоже, это зрелище успокаивало его. – Она все знала про Аделину – я сам ей рассказал – и не торопила меня. Она была рядом, когда я в ней нуждался, и оставляла одного, когда это было необходимо.

– Знаешь, звучит слегка эгоистично, – я покачала головой. Матвей обернулся ко мне и развел руками.

– Это правда – я эгоист. Но, кажется, мы договорились, что я расскажу всю историю, как она есть, без прикрас. Так слушай.

Меня слегка коробила эта его самоуверенность. Я всю жизнь старалась избегать таких людей: эгоистичных, самовлюбленных. А теперь беру у одного из них интервью. И похоже, у него проблемы с головой. Будет слегка обидно, когда я пойму, что теряю время зря, но уговор есть уговор.

– Ты не против, я немного разомну ноги? – Матвей начал маленькими шажками мерить мой кабинет. – Если буду раздражать, скажи.

– Делай что хочешь, меня это не волнует. С моими нервами все в порядке, – я на всякий случай проверила, идет ли запись диктофона. – И продолжай, пожалуйста, иначе мы не успеем до конца рабочего дня.

– Тогда продолжим завтра, – усмехнулся мой наглый собеседник, продолжая шествие по кабинету. – А потом послезавтра и после…

– Ты понимаешь, что я не могу тратить целую неделю на интервью с якобы путешественником во времени? – я нервно перебила Матвея. – У меня есть свои обязательства, договоренности, рабочее время, в конце концов. Нельзя подводить людей.

– Путешественником по реальностям, – Матвей остановился и серьезно взглянул на меня. – Я знаю, сейчас ты мне не веришь, но дослушай историю до конца – и ты не пожалеешь! Это не обман.

Я откинулась на спинку дивана и развела руками, предлагая продолжить. Он засунул обе руки в карманы джинсовки и прислонился к стене напротив меня.

– Саше понадобилось много времени, чтобы залечить мои старые раны. Она была очень чуткой и осторожной в этом отношении. Благодаря ей я почти не вспоминал Аделину. Ну разве только в дождь и грозу мне хотелось побыть одному. Часто я уходил гулять по городу в одиночестве, когда видел, что сгущаются тучи. Мне нравилось оставаться наедине со своими мыслями. Нравилось чувствовать, как первые капли дождя касаются меня, сначала робко и осторожно, затем – словно распробовав – все смелее и смелее. Тогда я останавливался и поднимал лицо к небу. Вода обрушивалась на меня, стекала по волосам и одежде, затекала в самую душу. Казалось, это Аделина обнимает меня через дождь.

Клянусь, однажды я ее даже увидел сквозь стену дождя! Она стояла на другой стороне улицы и улыбалась. Я рванул с места и в пару секунд оказался там, но видение рассеялось, как туман. После дождя я чувствовал себя обновленным. Как будто небо смывало с меня все ненужные воспоминания, старую жизнь. А может быть наоборот… Небо возвращало меня в старую жизнь, туда, к ней. Мне нравилось в Саше все, я даже любил ее в какой-то степени. Но… Она – не Аделина.