Друг кивнул.

– Не рассказывай ей ничего, ладно? Не хочу, чтобы она волновалась.

– Так все ведь уже позади.

– Это для нас с тобой позади. А она, если узнает, вся изведется, представляя, что могло случиться. Не хочу делать ей больно.

Его слова отозвались внутри глухой болью. Странное чувство, название которому я не знал, пробудилось во мне. Что это такое? Зависть? Сожаление о том, что я сам давно не испытывал ничего подобного? По большому счету, мне было все равно, что почувствует моя собственная жена, узнав, что я рисковал жизнью. Знал наверняка, что она не станет мной гордиться, как когда-то раньше. В таком случае ей вообще незачем знать о том, что сегодня произошло.

Я задумался, не сразу обращая внимание на ярко-красную Пежо, на скорости свернувшую с трассы и резко затормозившую рядом со стоящими людьми. Водительская дверь открылась, и из машины выскочила миниатюрная блондинка. Она замерла на мгновенье, ошарашенно глядя в нашу сторону, а потом бросилась к машинам скорой помощи. Но не успела, одна за другой они отъехали, на ходу включая сирены с мигалками, заранее высвобождая себе дорогу.

Женщина подлетела к нам и остановилась перед разбитой машиной, в ужасе глядя на искореженный металл. Потом перевела глаза на меня.

– Здесь… девушка… Настя. Она?

– С ней все хорошо, – поспешил я успокоить незнакомку. – По крайней мере, жизни ничего не угрожает. А вы ее знаете?

Та кивнула.

– Это моя сестра. Позвонила мне сразу после аварии. Я кинулась сюда, но успела только сейчас. Вы уверены, что она в порядке? Скажите правду, не бойтесь меня испугать!

Ее настойчивость располагала. Но я и сам знал не слишком много. Только то, что успел сказать фельдшер после предварительного осмотра. Кровотечение удалось остановить, кости целы. Основные органы, скорее всего, не затронуты. Все это я повторил Настиной сестре.

– Вы не знаете, куда их повезли? Я поеду следом.

– В больницу Святого Георгия, – я вспомнил слова водителя скорой. – Это на Северном проспекте.

– Я знаю, – быстро ответила женщина и направилась было к Пежо, но потом внезапно обернулась и снова подошла к нам с Сашей. – Простите, я так переволновалась, что даже не поблагодарила вас. Спасибо, что спасли мою сестренку.

– Это наша работа.

– Я знаю, – снова сказала она и неожиданно улыбнулась. И эта улыбка преобразила ее бледное, измученное тревогой лицо. Я вдруг подумал о том, какая она красивая. Очень красивая. И действительно волнуется за сестру. Интересно, окажись я в больнице, Катя обеспокоилась бы хоть немного? Кажется, я уже и забыл, что такое, когда о тебе переживает близкий человек.

– Вы хорошо сделали эту работу, – произнесла женщина, на короткое мгновенье задерживая на мне взгляд, а потом развернулась и быстро пошла к машине.

Я увидел из окна кухни, как к дому подъехала машина родителей. Прибыли даже раньше, чем я предполагал: день только начинался, и Катя уехала на работу совсем недавно. Мы буквально столкнулись в дверях: она скользнула по мне взглядом и выдавила «Привет». Одно-единственное слово после того, как я едва не лишился жизни.

Разумеется, ей ничего было не известно. Журналисты, к счастью, не успели добраться до места аварии или не сочли это событие достаточно важным для того, чтобы говорить о нем. А сам я тем более не собирался ничего рассказывать. Да и зачем, если ей вообще не интересно, что со мной происходит.

В миске на кухонном столе лежали оладьи. Я предпочел бы что-то более существенное за завтрак после сумасшедшей ночи, но и на том спасибо. Честно говоря, вообще удивился, увидев, что жена решила хоть что-то мне приготовить. Такого давно уже не случалось.